Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей (Задунайский), или просто Остап Бендер - главный герой романов Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», «великий комбинатор», «сын турецкоподданного», «идейный борец за денежные знаки», знавший «четыреста сравнительно честных способов отъёма (увода) денег». Один из самых популярных героев плутовского романа в отечественной литературе.

1. Киса, вы дремучий провинциал! Сейчас уже никто не пользуется услугами кассы, для этого есть окошко администратора.

2. Имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг.

3. Все учтено могучим ураганом...

4. У меня налицо все пошлые признаки влюбленности: отсутствие аппетита, бессонница и маниакальное стремление сочинять стихи. Слушайте, что я накропал вчера ночью при колеблющемся свете электрической лампы: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». Правда, хорошо? Талантливо? И только на рассвете, когда дописаны были последние строки, я вспомнил, что этот стих уже написал А. Пушкин. Такой удар со стороны классика! А?

5. Матушка-заступница, милиция-троеручица! Что за банальный, опротивевший всем бюрократизм?

6. Не задумывайтесь. Молчите. И не забывайте надувать щеки.

7. Ну что ж, адье, великая страна. Я не люблю быть первым учеником и получать отметки за внимание, прилежание и поведение. Я частное лицо и не обязан интересоваться силосными ямами, траншеями и башнями. Меня как-то мало интересует проблема социалистической переделки человека в ангела и вкладчика сберкассы. Наоборот. Интересуют меня наболевшие вопросы бережного отношения к личности одиноких миллионеров.

8. Надо мыслить. Меня, например, кормят идеи.

9. Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?... Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.

10. Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.

11. Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!

12. - Что это значит?
- Это значит, что вы отсталый человек.
- Почему?
- Потому что! Простите за пошлый вопрос: сколько у вас есть денег?
- Каких денег?

13. - А можно так - утром стулья, а вечером - деньги?
- Можно! Но деньги - вперёд!

14. Первый ход - Е2-Е4, а там... А там посмотрим.

15. Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками, бриллиантов, как видите, нет.

16. Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?

17. Половина моя - половина наша…

19. Работники из вас, как из собачьего хвоста сито.

20. Транспорт совсем от рук отбился, остается одно - принять ислам и передвигаться на верблюдах.

21. И вообще - бензин ваш, а идеи наши!

22. Я идейный борец за денежные знаки!

23. В страсти, как и в счастье, все мы ищем постоянство,
Но ничто не вечно под луной - нет.

24. - Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руку!
- Так протянете ноги, старый дуралей!

25. Пан или пропал. Я выбираю пана, хотя он и явный поляк.

26. Холодные яйца всмятку - еда очень невкусная, и хороший, весёлый человек никогда их не станет есть.

27. Хорошо излагает, собака.

28. Вот все, что осталось от десяти тысяч. 34 рубля. А я думал. что у нас еще тыщ семь на текущем счету. Как это получилось? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна и Земля крутилась специально для нас, и вдруг...

29. В песчаных степях аравийской земли три гордые пальмы зачем-то росли.

30. В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.

31. Не делайте из еды культа!

32. Нет на свете такой девушки, которая не знала бы, по крайней мере, за неделю, о готовящемся изъявлении чувств.

33. Статистика знает всё.

34. Давайте ходить по газонам, подвергаясь штрафу.

35. Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.

36. Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!

37. - Обниматься некогда, - сказал он. Прощай любимая. Мы разошлись как в море корабли.

38. Самое главное, - говорил Остап, прогуливаясь по просторному номеру гостиницы «Карлсбад», - это внести смятение в лагерь противника. Враг должен потерять душевное равновесие. Сделать это не так трудно. В конце концов люди больше всего пугаются непонятного.

39. В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.

40. Всегда думаешь: «Это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена». А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили.

41. Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Михаил Самуэлевич не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Всё!

42. Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придется переквалифицироваться в управдомы.

43. Мне 33 года - возраст Иисуса Христа, а что я сделал? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!

44. Вот я и миллионер! Сбылись мечты идиота!

45. Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст… но уже дороже.

46. Главное - это устранить причину сна. Основной причиной является самое существование советской власти. Но в данный момент я устранять её не могу. У меня просто нет времени.

47. Раз вы живёте в Советской стране, то и сны у вас должны быть советские.

48. Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

49. Товарищи!.. Политическая обстановка в Европе… Наш ответ Чемберлену…

50. У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.

51. Заграница - это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается.

52. Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много.

53. Женщины любят: молодых, политически грамотных, длинноногих…

54. Мне не нужна вечная игла для примуса, я не хочу жить вечно.

55. «Кажется, наступил психологический момент для ужина»,- подумал Остап.

56. Не будьте божьей коровой.

57. Ну, что скажете, Шура?! Может и нам эх-прокатиться!?

58. Знойная женщина, - сказал Остап, - мечта поэта. Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах - еще встречаются.

59. Время, - сказал он, - которое мы имеем, - это деньги, которых мы не имеем.

60. Попрошу вас, гражданка, очистить стул.

61. Вам, предводитель, пора уже лечиться электричеством.

62. - Вы довольно пошлый человек,- возражал Бендер,- вы любите деньги больше, чем надо.

63. Вы пижон, сын пижона и дети ваши будут пижонами!

64. Чего вы орете, как белый медведь в тёплую погоду?

65. Финансовая пропасть - самая глубокая из всех пропастей, в нее можно падать всю жизнь.

66. Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!

67. Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

68. А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.

69. - Жизнь! - сказал Остап. - Жертва! Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что, если вас выселили из особняка, вы знаете, что такое жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то вы знаете, что такое жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, - это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не умеет, тот пропадает.

70. Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем - и на свободе!

71. В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далёк от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно - как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода.

72. Киса, давайте и мы увековечимся. Забьем Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося здесь были».

73. Отдай колбасу, отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!

74. Идея - человеческая мысль, обличенная в логическую шахматную форму.

75. - Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
- Кому и кобыла невеста.
- Больше вопросов не имею.

76. Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

77. Жизнь диктует нам свои суровые законы.

79. А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?

80. Ближе к телу, как говорил Мопассан!

81. Автомобиль, товарищи, не роскошь, а средство передвижения!

82. Тайный союз меча и орала! Полная тайна организации!

83. Считаю вечер воспоминаний закрытым.

84. Ну ты, жертва аборта!

85. Какие деньги? Вы, кажется, спросили меня про какие-то деньги?

86. Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

87. Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.

88. Мальчик… Разве плох? Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!

89. Командовать парадом буду я!

90. - А с какой целью взимается плата?!
- С целью ремонта провала.
- Чтобы не слишком проваливался!

91. Мы чужие на этом празднике жизни.

92. Когда будут бить, будете плакать!

93. Рио-де-Жанейро - это хрустальная мечта моего детства: не касайтесь её своими лапами.

94. Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.

95. - Я покупаю самолет! - поспешно сказал великий комбинатор. - Заверните в бумажку.

96. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.

97. Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис.

98. Следствие по делу Корейко может поглотить много времени. Сколько - знает один Бог. А так как Бога нет, то никто не знает. Ужасное положение.

99. Вы не в церкви, вас не обманут.

100. Заседание продолжается, господа присяжные заседатели.

И льф и Петров — одни из самых заметных сатириков
и юмористов советского времени, а цитаты Остапа Бендера и других героев уже стали настоящей классикой. В данном посте предлагаю вспомнить полюбившиеся всем фразы героев.

Может быть, вам дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

Ближе к телу, как говорил Мопассан!

Скоро только кошки родятся.

Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!

Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка...

Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и мертвого осла уши.

— Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это - гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.

Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.
— Вот это ваш мальчик?
— Мальчик, разве плох? Типичный мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!

Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах.

Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.

Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.

Нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке голоса!

Впрочем, вы можете уйти, но у нас, предупреждаю, длинные руки!... Он остался — «длинные руки» произвели на него невыгодное впечатление.

Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
— Не делайте из еды культа.
После этого он съел огурец сам.

Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи биттеэтвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.

Холодные яйца всмятку — еда очень невкусная, и хороший, веселый человек никогда их не станет есть.

Знойная женщина, — сказал Остап, — мечта поэта. Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах — еще встречаются.

Время, — сказал он, — которое мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем.

— Вы довольно пошлый человек,— возражал Бендер,— вы любите деньги больше, чем надо.

Чего вы орете, как белый медведь в тёплую погоду?

Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

Идея — человеческая мысль, обличенная в логическую шахматную форму.

— Отдай колбасу, отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!

— Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста.
— Больше вопросов не имею.

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.

— А с какой целью взимается плата?!
— С целью ремонта провала.
— Чтобы не слишком проваливался!

— Эх, Киса, — сказал Остап, — мы чужие на этом празднике жизни.

Я дам вам парабеллум...

Нет, это не Рио-де-Жанейро!

Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис.

Вы не в церкви, вас не обманут.

У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.

Я идейный борец за денежные знаки!

Не задумывайтесь. Молчите. И не забывайте надувать щеки.

Не стучите лысиной по паркету
— Вы не в церкви, вас не обманут.
— Почём опиум для народа?

Хорошо излагает, собака.

Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает

Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.

Командовать парадом буду я!

Пан или пропал. Я выбираю пана, хотя он и явный поляк.

— Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руку!
— Так протянете ноги, старый дуралей!

— А можно так — утром стулья, а вечером — деньги?
— Можно! Но деньги — вперёд!

Половина моя — половина наша…

Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много.

Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается.

Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?

Вот все, что осталось от десяти тысяч. 34 рубля. А я думал. что у нас еще тыщ семь на текущем счету. Как это получилось? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна и Земля крутилась специально для нас, и вдруг...

Мне 33 года — возраст Иисуса Христа, а что я сделал? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!

Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир.

Бензин ваш — идеи наши.

Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?... Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.

В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.

Закат был чистый, наивный, будто его нарисовала провинциальная барышня задолго до того, как в голову ей пришли первые, страшные мысли о мужчинах.

Если вы видите смеющегося американца, это не значит, что ему смешно. Он смеется по той причине, что американец должен смеяться.

Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в школе, отлично пройти курс университетских наук — и после нескольких лет исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.

Рио-де-Жанейро, — это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами.

Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.

Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.

Только не надо стрелять в люстру, это лишнее.

— Вы довольно пошлый человек, вы любите деньги больше, чем надо.
— А вы не любите денег?
— Не люблю.
— Зачем же вам шестьдесят тысяч?
— Из принципа!

У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.

НУ И... КЛАССИКА - Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся!

Илья Ильф. С таким счастьем – и на свободе!

«Великий комбинатор», «бывший потомственный почетный гражданин» и «идейный борец за денежные знаки» – всё это Остап Бендер, один из самых популярных героев русской литературы. Почти каждая сказанная им фраза вот уже почти сто лет является культурным кодом, по которому узнают своих. Добиться такого – признак величайшего писательского мастерства, которое, без сомнения, было у Ильи Ильфа, урожденного Иехиеля-Лейба Файнзильберга, которому сегодня исполнилось бы 118 лет.

Ирландские газеты в 1930 году активно обсуждали личность Дерека Лимана, восхищаясь его противозаконной, но весьма комичной и кажущейся им оригинальной идеей. Статьи рассказывали о происшествии в шахматном клубе Корка, где, завлеченные громкими афишами о приезде «знаменитого русского гроссмейстера Царицына», собрались любители шахмат. После того как «знаменитый гроссмейстер», безуспешно пытавшийся играть одновременно на 50 досках, проиграл 14 партий подряд, местный библиотекарь установил, что никакого Царицына в природе не существует. Видимо, Дерек был одним из первых ирландцев, прочитавших вышедший двумя годами ранее роман «Двенадцать стульев». Правда, проворством Бендера он не отличался, а посему был пойман и предстал перед правосудием.

Навряд ли соавтор романа Илья Ильф слышал о подобном плагиате образа его героя, а то бы это вполне могло отразиться в новом романе о приключениях великого комбинатора. Впрочем, тогда он также еще не представлял, что популярность романа и варианты его экранизации не просто полюбятся читателям и зрителям, а будут популярны и востребованы вот уже без малого целый век.

Не знал этого и его отец, шокированный заявлением своего 23-летнего сына Иехиеля-Лейба о том, что его призвание – литература и что работу он бросает. Глядя на него, лежащего на кровати и думающего о чем-то часами, ничего не делающего и лишь сочинившего себе псевдоним – Илья Ильф, отец, скорее всего, с горечью вспоминал, какие надежды возлагал на него в момент его рождения 15 октября 1897 года.

Арье Беньяминович Файнзильберг был служащим Одесского отделения Сибирского банка. Он переехал в Одессу из Киевской губернии вместе с женой Миндль Ароновной и двумя сыновьями. В Одессе по прошествии двух лет у них родился третий сын – Иехиел-Лейб. Через несколько десятков лет фразы, придуманные и вложенные им в уста литературных героев, будет цитировать чуть ли не всё население страны, читая его книги, что говорится, «запоем». А по некоторым из этих фраз будет складываться и образ населения страны за рубежом. Например, еще при жизни Ильф услышит от официанта в одном из французских ресторанов: «Вы знаете, месье, все ваши соотечественники очень религиозные люди и, судя по всему, строго соблюдают посты. Каждый, начиная общение со мной, говорит, что не ел уже шесть дней. Теперь я верю, что Россия – страна очень высокой духовности!» Всё дело в том, что любой человек, читавший роман Ильфа, мог продемонстрировать свои познания во французском языке, процитировав Кису Воробьянинова: «Месье, же не манж па сис жур!» (Месье, я не ел уже шесть дней – пер. с франц.).

Всё это будет позже, а пока Иехиел-Лейб успеет окончить техническую школу, поработать в чертежном бюро, на телефонной станции, военном заводе и в бухгалтерии. Ошарашив отца вышеупомянутым заявлением, он становится журналистом Ильей Ильфом, а затем и редактором в юмористических журналах. В 1923 году Ильф перебирается в Москву и работает в газете «Гудок». Курировать его здесь стал Валентин Катаев, товарищ по одесскому «Коллективу поэтов», успевший к тому времени сделать в Москве стремительную литературную карьеру. В своих рекомендациях на вопрос редактора «Что он умеет?» Катаев, знавший Ильфа очень давно, ответил кратко: «Всё и ничего».

Первоначально Ильф готовил к печати письма рабочих, но вместо того чтобы просто исправлять ошибки, он стал переделывать письма в маленькие фельетоны. Скоро его рубрика стала любимой у читателей. Катаев же и познакомил Ильфа со своим родным братом Евгением, носившим псевдоним Петров. У них была разница в возрасте, разные вкусы и характеры, разные жизни, но вот писать вместе у них вдруг получилось гораздо лучше, чем по отдельности. Через некоторое время после начала их совместного творчества Ильф уже шутил: «Не зачислят ли нас с Женей на довольствие как одного человека?», а еще через какое-то время вышел их первый совместный легендарный роман – «Двенадцать стульев».

В своей книге «Алмазный мой венец» Катаев вспоминал, что предложил Ильфу и своему брату сюжет о бриллиантах, спрятанных во время революции в одном из двенадцати стульев гостиного гарнитура. Они должны были разработать тему, написать черновик романа, а Катаев должен был просто пройтись по их трудам своим «блестящим пером». Но после прочтения первых черновиков Валентин Катаев понял, что его участие в романе вовсе не требуется. В основу сюжета лег рассказ А. Конан-Дойля «Шесть Наполеонов», в котором двое бандитов охотились за драгоценной жемчужиной, спрятанной внутри одного из гипсовых бюстиков Наполеона. Говорят, что после выхода книги «Двенадцать стульев» друзья писателей, знавшие этот сюжет, преподнесли авторам коробку, открыв которую, те обнаружили шесть пирожных «наполеон».

Если сюжет был понятен, то вот по поводу прообраза главного героя до сих пор идут споры. Не претендуя на однозначность, всё же стоит упомянуть, что среди знакомых Ильфа по Одессе был некий Митя Ширмахер, о себе сообщавший лишь одно: «Я – внебрачный сын турецкоподданного». Они познакомились в одесском «Коллективе поэтов», хотя к нему Митя имел весьма отдаленное отношение. Митя лишь сумел получить у одесского горсовета помещение и деньги на открытие литературного кафе, где за бесплатный ужин читали свои произведения многие из будущих литературных звезд. Кафе пользовалось популярностью, а доход оседал в карманах у Мити Ширмахера. В те времена, когда семьи из пяти человек ютились в маленьких комнатушках, он один занимал трехкомнатную квартиру, обосновывая это необходимостью проведения творческих вечеров.

Если многие из манер героя Ильф черпал извне, то вот облик Остапа Бендера, скорее всего, был прямым отражением самого Ильфа в молодые годы. Друзья тогда называли его «наш лорд» – за элегантность, выражавшуюся в длинном узком пальто, пестром шелковом шарфе и где-то раздобытом английском пенсне.

Оглушительный успех первого романа способствовал дальнейшему творчеству: вышло продолжение романа, книга «Золотой теленок», были опубликованы новеллы «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска» и «1001 день, или Новая Шахерезада», напечатана фантастическая повесть «Светлая личность», а следом – документальная повесть «Одноэтажная Америка», которую он исколесил вдоль и поперек.

К слову, отец Ильфа был единственным из семьи, кто не эмигрировал в США, так что к моменту приезда Ильфа туда там жили практически все его родственники. Ильф никогда не скрывал своей национальности. Он любил повторять: «Всё равно про меня напишут: “Он родился в бедной еврейской семье”», – а один из его рассказов начинается словами: «Иногда мне снится, что я сын раввина». Совершенно открыто он едет навестить неких Файнсильверов, родственников, адаптировавших так свою фамилию. Он гостит у них в Коннектикуте и открыто пишет письма в Москву, гордясь тем, что его дядя, престарелый Натан, был лично знаком с Марком Твеном. Там же Ильф впечатляется несколькими идеями, которые потом лягут в основу его сценария для советского блокбастера – фильма «Цирк».

В Америке, по воспоминаниям его соавтора Петрова, он вдруг стал «выглядеть бледно и задумчиво». «Он часто уходил один, возвращался еще более печальный и встревоженный. Вечером в гостинице Ильф, морщась, сказал мне: “Женя, я давно хотел поговорить с вами. Мне очень плохо. Уже дней десять, как у меня болит грудь. Болит непрерывно, днем и ночью. Я никуда не могу уйти от этой боли. А сегодня, когда мы гуляли, я кашлянул и увидел кровь. Потом кровь была весь день. Видите?” Он кашлянул и показал мне платок. Через год и три месяца, 13 апреля 1937 года, в десять часов тридцать пять минут вечера Ильф умер», – писал в воспоминаниях Петров.

Однако его живой ум и острый, ироничный разговорный язык продолжают жить. Своими книгами Ильфу удалось то, что не удавалось до него никому в ту пору, – сделать главным героем симпатичного пройдоху и жулика, языком и фразами которого, порой сами не замечая, мы говорим до сих пор. И благодаря ему мы точно знаем, как охарактеризовать одним словом встречающихся нам в жизни людей – знойных женщин, мечту поэта, гигантов мысли и отцов русской демократии.

Алексей Викторов

jewish.ru

15.10.2015
Редактировать статью

«Великий комбинатор», «бывший потомственный почетный гражданин» и «идейный борец за денежные знаки» – всё это Остап Бендер, один из самых популярных героев русской литературы. Почти каждая сказанная им фраза вот уже почти сто лет является культурным кодом, по которому узнают своих. Добиться такого – признак величайшего писательского мастерства, которое, без сомнения, было у Ильи Ильфа, урожденного Иехиеля-Лейба Файнзильберга, которому сегодня исполнилось бы 118 лет.

Ирландские газеты в 1930 году активно обсуждали личность Дерека Лимана, восхищаясь его противозаконной, но весьма комичной и кажущейся им оригинальной идеей. Статьи рассказывали о происшествии в шахматном клубе Корка, где, завлеченные громкими афишами о приезде «знаменитого русского гроссмейстера Царицына», собрались любители шахмат. После того как «знаменитый гроссмейстер», безуспешно пытавшийся играть одновременно на 50 досках, проиграл 14 партий подряд, местный библиотекарь установил, что никакого Царицына в природе не существует. Видимо, Дерек был одним из первых ирландцев, прочитавших вышедший двумя годами ранее роман «Двенадцать стульев». Правда, проворством Бендера он не отличался, а посему был пойман и предстал перед правосудием.

Навряд ли соавтор романа Илья Ильф слышал о подобном плагиате образа его героя, а то бы это вполне могло отразиться в новом романе о приключениях великого комбинатора. Впрочем, тогда он также еще не представлял, что популярность романа и варианты его экранизации не просто полюбятся читателям и зрителям, а будут востребованы вот уже без малого целый век.

Не знал этого и его отец, шокированный заявлением своего 23-летнего сына Иехиеля-Лейба о том, что его призвание – литература и что работу он бросает. Глядя на него, лежащего на кровати и думающего о чем-то часами, ничего не делающего и лишь сочинившего себе псевдоним – Илья Ильф, отец, скорее всего, с горечью вспоминал, какие надежды возлагал на него в момент его рождения 15 октября 1897 года.

Арье Беньяминович Файнзильберг был служащим Одесского отделения Сибирского банка. Он переехал в Одессу из Киевской губернии вместе с женой Миндль Ароновной и двумя сыновьями. В Одессе по прошествии двух лет у них родился третий сын – Иехиел-Лейб. Через несколько десятков лет фразы, придуманные и вложенные им в уста литературных героев, будет цитировать чуть ли не всё население страны, читая его книги, что говорится, «запоем». А по некоторым из этих фраз будет складываться и образ населения страны за рубежом. Например, еще при жизни Ильф услышит от официанта в одном из французских ресторанов: «Вы знаете, месье, все ваши соотечественники очень религиозные люди и, судя по всему, строго соблюдают посты. Каждый, начиная общение со мной, говорит, что не ел уже шесть дней. Теперь я верю, что Россия – страна очень высокой духовности!» Всё дело в том, что любой человек, читавший роман Ильфа, мог продемонстрировать свои познания во французском языке, процитировав Кису Воробьянинова: «Месье, же не манж па сис жур!» (Месье, я не ел уже шесть дней – пер. с франц.).

Всё это будет позже, а пока Иехиел-Лейб успеет окончить техническую школу, поработать в чертежном бюро, на телефонной станции, военном заводе и в бухгалтерии. Ошарашив отца вышеупомянутым заявлением, он становится журналистом Ильей Ильфом, а затем и редактором в юмористических журналах. В 1923 году Ильф перебирается в Москву и работает в газете «Гудок». Курировать его здесь стал Валентин Катаев, товарищ по одесскому «Коллективу поэтов», успевший к тому времени сделать в Москве стремительную литературную карьеру. В своих рекомендациях на вопрос редактора «Что он умеет?» Катаев, знавший Ильфа очень давно, ответил кратко: «Всё и ничего».

Первоначально Ильф готовил к печати письма рабочих, но вместо того чтобы просто исправлять ошибки, он стал переделывать письма в маленькие фельетоны. Скоро его рубрика стала любимой у читателей. Катаев же и познакомил Ильфа со своим родным братом Евгением, носившим псевдоним Петров. У них была разница в возрасте, разные вкусы и характеры, разные жизни, но вот писать вместе у них вдруг получилось гораздо лучше, чем по отдельности. Через некоторое время после начала их совместного творчества Ильф уже шутил: «Не зачислят ли нас с Женей на довольствие как одного человека?», а еще через какое-то время вышел их первый совместный легендарный роман – «Двенадцать стульев».

В своей книге «Алмазный мой венец» Катаев вспоминал, что предложил Ильфу и своему брату сюжет о бриллиантах, спрятанных во время революции в одном из двенадцати стульев гостиного гарнитура. Они должны были разработать тему, написать черновик романа, а Катаев должен был просто пройтись по их трудам своим «блестящим пером». Но после прочтения первых черновиков Валентин Катаев понял, что его участие в романе вовсе не требуется. В основу сюжета лег рассказ А. Конан-Дойля «Шесть Наполеонов», в котором двое бандитов охотились за драгоценной жемчужиной, спрятанной внутри одного из гипсовых бюстиков Наполеона. Говорят, что после выхода книги «Двенадцать стульев» друзья писателей, знавшие этот сюжет, преподнесли авторам коробку, открыв которую, те обнаружили шесть пирожных «наполеон».

Если сюжет был понятен, то вот по поводу прообраза главного героя до сих пор идут споры. Не претендуя на однозначность, всё же стоит упомянуть, что среди знакомых Ильфа по Одессе был некий Митя Ширмахер, о себе сообщавший лишь одно: «Я – внебрачный сын турецкоподданного». Они познакомились в одесском «Коллективе поэтов», хотя к нему Митя имел весьма отдаленное отношение. Митя лишь сумел получить у одесского горсовета помещение и деньги на открытие литературного кафе, где за бесплатный ужин читали свои произведения многие из будущих литературных звезд. Кафе пользовалось популярностью, а доход оседал в карманах у Мити Ширмахера. В те времена, когда семьи из пяти человек ютились в маленьких комнатушках, он один занимал трехкомнатную квартиру, обосновывая это необходимостью проведения творческих вечеров.

Если многие из манер героя Ильф черпал извне, то вот облик Остапа Бендера, скорее всего, был прямым отражением самого Ильфа в молодые годы. Друзья тогда называли его «наш лорд» – за элегантность, выражавшуюся в длинном узком пальто, пестром шелковом шарфе и где-то раздобытом английском пенсне.

Оглушительный успех первого романа способствовал дальнейшему творчеству: вышло продолжение романа, книга «Золотой теленок», были опубликованы новеллы «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска» и «1001 день, или Новая Шахерезада», напечатана фантастическая повесть «Светлая личность», а следом – документальная повесть «Одноэтажная Америка», которую он исколесил вдоль и поперек.

К слову, отец Ильфа был единственным из семьи, кто не эмигрировал в США, так что к моменту приезда Ильфа туда там жили практически все его родственники. Ильф никогда не скрывал своей национальности. Он любил повторять: «Всё равно про меня напишут: “Он родился в бедной еврейской семье”», – а один из его рассказов начинается словами: «Иногда мне снится, что я сын раввина». Совершенно открыто он едет навестить неких Файнсильверов, родственников, адаптировавших так свою фамилию. Он гостит у них в Коннектикуте и открыто пишет письма в Москву, гордясь тем, что его дядя, престарелый Натан, был лично знаком с Марком Твеном. Там же Ильф впечатляется несколькими идеями, которые потом лягут в основу его сценария для советского блокбастера – фильма «Цирк».

В Америке, по воспоминаниям его соавтора Петрова, он вдруг стал «выглядеть бледно и задумчиво». «Он часто уходил один, возвращался еще более печальный и встревоженный. Вечером в гостинице Ильф, морщась, сказал мне: “Женя, я давно хотел поговорить с вами. Мне очень плохо. Уже дней десять, как у меня болит грудь. Болит непрерывно, днем и ночью. Я никуда не могу уйти от этой боли. А сегодня, когда мы гуляли, я кашлянул и увидел кровь. Потом кровь была весь день. Видите?” Он кашлянул и показал мне платок. Через год и три месяца, 13 апреля 1937 года, в десять часов тридцать пять минут вечера Ильф умер», – писал в воспоминаниях Петров.

Однако его живой ум и острый, ироничный разговорный язык продолжают жить. Своими книгами Ильфу удалось то, что не удавалось до него никому в ту пору, – сделать главным героем симпатичного пройдоху и жулика, языком и фразами которого, порой сами не замечая, мы говорим до сих пор. И благодаря ему мы точно знаем, как охарактеризовать одним словом встречающихся нам в жизни людей – знойных женщин, мечту поэта, гигантов мысли и отцов русской демократии.

Раз в стране бродят денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их очень много.
(Остап Бендер)

В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.

Не делайте из еды культа. (Остап Бендер)

Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем - и на свободе.
(Остап Бендер)

Автомобиль - не роскошь, а средство передвижения. (Безбородый мужчина)

Не говоря уже о том, что воровать грешно, - мама, наверно, познакомила вас в детстве с такой доктриной, - это к тому же бесцельная трата сил и энергии.
(Остап Бендер)

Финансовая пропасть - самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.
(Остап Бендер)

Имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг.
(Остап Бендер)

Надо мыслить. Меня, например, кормят идеи.
(Остап Бендер)

Я бы взял частями. Но мне нужно сразу.
(Остап Бендер)

Заграница - это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается.
(Остап Бендер)

Пиво отпускается только членам профсоюза.
У меня с советской властью возникли за последний год серьёзнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.
(Остап Бендер)

Покажите мне только богатого человека, и я отниму у него деньги.
(Остап Бендер)

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.
(Остап Бендер)

В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.
(Остап Бендер)

Ах, если бы только найти индивида! Уж я так устрою, что он свои деньги мне сам принесёт, на блюдечке с голубой каёмкой.
(Остап Бендер)

Рио-де-Жанейро, - это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь её своими лапами.
(Остап Бендер)

Людей, которые не читают газет, надо морально убивать на месте.
(Остап Бендер)

Холодные яйца всмятку - еда очень невкусная, и хороший, весёлый человек никогда их не станет есть.

Александр Иванович не ел, а питался. Он не завтракал, а совершал физиологический процесс введения в организм должного количества жиров, углеводов и витаминов.

В том, что старое вернётся, Корейко никогда не сомневался. Он берег себя для капитализма.

Нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.
(Остап Бендер)

Счастье никого не поджидает. Оно бродит по стране в длинных белых одеждах, распевая детскую песенку: «Ах, Америка - это страна, там гуляют и пьют без закуски». Но эту наивную детку надо ловить, ей нужно понравиться, за ней нужно ухаживать.
(Остап Бендер)

Чем меньше город, тем длиннее приветственные речи.
(Остап Бендер)

Снимите шляпы, обнажите головы. Сейчас состоится вынос тела.
(Остап Бендер)

Раз вы живёте в Советской стране, то и сны у вас должны быть советские.
(Остап Бендер)

Главное - это устранить причину сна. Основной причиной является самое существование советской власти. Но в данный момент я устранять её не могу. У меня просто нет времени.
(Остап Бендер)

Не сомневайтесь, как только советской власти не станет, вам сразу станет как-то легче. Вот увидите! (Остап Бендер)

Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами.
В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далёк от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно - как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода.
Под все мелкие изобретения муравьиного мира подводится гранитная база «коммунистической» идеологии.
Вот наделали делов эти Маркс и Энгельс!

Клиента надо приучить к мысли, что ему придётся отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.
(Остап Бендер)

Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.

Вы не в церкви, вас не обманут. Будет и задаток. С течением времени.
(Остап Бендер)

С деньгами нужно расставаться легко, без стонов.
(Остап Бендер)

Жизнь прекрасна, невзирая на недочёты.
(Остап Бендер)

Вот я и миллионер! Сбылись мечты идиота!
(Остап Бендер)

Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет! Здесь ещё летает догорающая жар-птица, и людям нашей профессии перепадают золотые пёрышки. Здесь сидит ещё на своих сундуках кулак Кащей, считавший себя бессмертным и теперь с ужасом убедившийся, что ему приходит конец.
(Остап Бендер)

А Козлевичу?! По справедливости!..
Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст…но уже дороже

Шура, сколько вам надо денег?
- Сто рублей!
- Нет, сколько вам надо для полного счастья?

Женщины любят: молодых, политически грамотных, длинноногих…

Вы пижон, сын пижона и дети ваши будут пижонами!

В детстве таких, как Вы, я убивал на месте. Из рогатки.

Заплатите за кефир, Шура, потом сочтемся.