…Сии белые розы собраны и представлены вам, равно как и рукопись, подписанная кровью колдуна и являющаяся списком с договора, который он заключил с Люцифером; оный список он вынужден был постоянно носить при себе, дабы удержать свое могущество. И сейчас еще можно, к великому ужасу, различить слова, начертанные в углу пергамента: «Подлинник хранится в преисподней, в кабинете Люцифера».

(Альфред де Винъи, «Сен-Мар»)

БЕЛАЯ РОЗА стала пурпурной, когда Афродита наколола божественную ножку острым шипом… Розы и пергамент, о которых упоминает Альфред де Виньи, действительно были представлены в качестве вещественных доказательств на суде, где в пособничестве дьяволу обвинялся Урбен Грандье, служитель церкви.

Двести лет отделяют процесс Жиля де Ре от не менее знаменитого дела Урбена Грандье. Это не только бездна времени, но и новая историческая эпоха, которую лишь школьник, начитавшийся романов Александра Дюма, мог назвать «веком мушкета». Для нее куда больше подходит иной символ - обложенный дровами столб. Географические открытия, мануфактуры, прогресс науки и техники - это лишь одна сторона медали, а «охота за ведьмами» - другая. На позолоченном аверсе летящий на всех парусах фрегат, на закопченном реверсе - воронье вокруг эшафота.

Не будем сворачивать корабль с его победного курса. Наш путь проходит по теневым страницам истории…

«Как ни омерзительны подробности преследования, поднятого против колдовства до XV столетия, - пишет в «Истории инквизиции» Г.-Ч. Ли, - они были только прологом к слепым и безумным убийствам, наложившим позорное пятно на следующее столетие и на половину XVII. Казалось, что сумасшествие охватило христианский мир и что сатана мог радоваться поклонениям, которые воздавались его могуществу, видя, как без конца возносился дым жертв, свидетельствовавший о его торжестве над всемогущим. Протестанты и католики соперничали в смертельной ярости. Уже больше не сжигали колдуний поодиночке или парами, но десятками и сотнями». Общее число жертв этого воистину дьявольского пира определяется в 9 или даже 10 миллионов человек.

«Что значат мучения одного распятого на кресте перед муками этих девяти миллионов, сожженных во имя его и во славу святой троицы людей, которым целые месяцы перед этим терзали тела и ломали кости!» - восклицает М. Геннинг в монографическом исследовании, озаглавленном с предельной ясностью - «Дьявол». В интересующем нас эпизоде дьявольские легионы проявили себя в Лудене, близ старинного французского города Пуатье, избрав для массового паломничества небольшой монастырь сестер-урсулинок. Зная обстановку и нравы женских обителей, удивляться здесь особенно не приходится. «Неудовлетворенная жажда любви и материнства, - отмечал по этому поводу академик С. Д. Сказкин в предисловии к роману Альфреда де Виньи «Сен-Map», - превращенная в экстаз любви к небесному жениху, часто изливалась на отца-духовника, единственного мужчину, появлявшегося в монастыре и принужденного в силу своих обязанностей выслушивать тайную исповедь, блуждая по самым интимным уголкам женской души. Дело принимало опасный оборот, когда таким отцом оказывался блестящий, красивый и образованный священник».

Урбен Грандье полностью отвечал столь лестной характеристике. Великолепный оратор, получивший основательную подготовку в иезуитской коллегии в Бордо, он буквально завораживал собеседников своей речью. К столь опасному красноречию следует присовокупить и эффектную внешность, и надменную осанку, и относительную молодость - в разгар событий Грандье минуло 42 года, - и тогда одержимость монашек получит самое простое и совершенно естественное объяснение. К тому же блестящий служитель церкви успел прослыть беззастенчивым ловеласом. Получив 27 лет от роду лу-денский приход, он соблазнил совсем еще молоденькую дочь королевского прокурора Тренкана, не составляла секрета и его связь с дочерью советника Рене де Бру, с которой он даже тайно обвенчался, сыграв двойную роль: священника и жениха. Одним словом, проказник в рясе был далеко не безгрешен по амурной части. И если бы он действительно получил место духовника в луденской обители, которого так домогался, то вполне могла повториться история Мазетто из Лампореккио («Декамерон», день III, новелла 1). Ведь, как явствует из аннотации, оный Мазетто, «прикинувшие немым, поступает садовником в обитель монахинь, которые всеi соревнуются сойтись с ним». Грандье не нужно было прикидываться, требовалось лишь получить вожделенную должность, на которую претендовал и его лютый враг отец Миньон. Собственно, в них, во врагах, таилась основная интрига: в недоброжелателях, завистниках, оскорбленных отцах, обманутых мужьях, осмеянных слугах господних.

Если же добавить сюда едкий памфлет, в котором луденский попик осмелился задеть самого кардинала Ришелье, то вмешательство дьявола в церковные дела станет куда как ясно, Вольнодумца и гордеца следовало любыми способами погубить, и его погубили, когда представилась такая возможность. Упорствуя в своих притязаниях на

должность, которая была отдана все-таки Миньону, Грандье сам вложил оружие в разящую длань недругов. Они живо припомнили подробности дела Гоффриди, духовника урсулинок, сожженного в Эксе 20 апреля 1611 года. И прежде всего христову невесту Луизу, пухленькую блондиночку, в которую вселился Вельзевул, ее бесстыдные телодвижения, опасные горячечные речи. Отчего бы не повторить номер в Лудене? «Князь магов» Гоффриди вполне мог воскреснуть в Грандье, чтобы вновь обратиться в пепел. Начать решено было с наузы - заговоренной какой-нибудь вещицы или, иными словами, хорошо известного всем колдунам и шаманам фокуса, основанного на фанатичной вере в сглаз, порчу и прочие губительные чары. Не найдя ничего лучшего, остановились на ветке с прекрасными белыми розами, еще влажными от обильной росы. Ах, эти розы, превратившие Луция в осла, ах, эти умилительные слезинки девственных голубиц, сжигаемых тайными вожделениями, томимых густой монастырской скучищей!

Первой увидела перекинутую через ограду ветвь мать-настоятельница Анна Дезанж. Едва она ндохнула аромат заговоренных цветов, как монастырский сад, и котором так не хватало немого садовника, закружился у нее перед глазами и горячий ток нестерпимого соблазна потряс псе ее существо. О том, что случилось с почтенной настоятельницей далее, следственные протоколы повествуют со свойственной инквизиторам скабрезной натуралистичностью. Утонченный стилист Альфред де Виньи (устами старухи свидетельницы) делает это намного изящнее: «…жалость было смотреть, как она раздирала себе грудь, как выворачивала ноги и руки, а потом вдруг сплетала их за спиной. Когда святой отец Лактанс подошел к ней и произнес имя Урбена Грандье, изо рта у нее потекла пена и она заговорила по-латыни, да так гладко, словно читала Библию: поэтому я ничего как следует не поняла, только запомнила Urbanus magicus rosas diabolica, а это значит, что колдун Урбен заворожил ее при помощи роз, которые получил от лукавого. И правда, в ушах у нее и на шее показались розы огненного цвета, и так от них несло серой, что судья закричал, чтобы все заткнули носы и зажмурились, потому что вот-вот бесы вылезут».

Бесы эти вселялись во всех, кто только нюхнул злополучные розы. Вслед за настоятельницей занедужили две сестры Ногарэ, затем порча обнаружилась в хорошенькой монашке Сен-Аньес, дочери маркиза Делямот-Брасе, потом у Клер Сазильи, родственницы всесильного Ришелье, и пошло-поехало. Вскоре в обители не осталось почти ни одной девушки, не затронутой одержимостью. Обрушившийся на скромный провинциальный монастырь бесовский легион вел себя, как воинская часть, завладевшая неприятельской крепостью. Насильники принуждали робких сестер и послушниц выделывать невероятные вещи. Причем все одержимые воспламенились страстью именно к Урбену Грандье, который являлся к ним по ночам, искушая на сладостный грех, соблазняя на вечную погибель. Но бог силен! Находясь на самом краю погибели, ни одна урсулинка не сорвалась в пропасть, что и было надлежащим образом засвидетельствовано в ходе многократных экзорцизмов. Сидевшие в девицах бесы вынуждены были подтвердить сей прискорбный для них, но отрадный для Вечного света факт. В опытных руках экзорцистов адские десантники вели себя уже не как оккупанты, но как военнопленные, доставленные в неприятельский штаб на допрос. Вынужденный давать показания, демон называл свое имя и чин в бесовском легионе, описывал собственную наружность и тот сокровенный уголок в человеческом организме, который не-прошенно и так бесстыдно занимал.

Я отнюдь не передергиваю ради метафорической полноты, говоря о чинах. В материалах луденского процесса так прямо и сказано - чин. Судя по всему, засевшие в барышнях бесы внимательно проштудировали неоплатоника Дионисия Ареопагита, разделившего в сочинении «Иерархии небесных сил» ангелов - а демоны, или аггелы, - это те же ангелы, только отпавшие от бога, - на девять чинов-разрядов. Во всяком случае, каждый твердо знал свое место в строю. Настоятельница Дезанж, например, была одержима сразу семью захватчиками, из которых Бегемот, Асмодей и Грезиль оказались происходящими из чина «престолов», Изакарон, Амон и Балам - «властей», Левиафан - «серафимов». Тело сестры Луизы Барбезье оккупировали двое: принадлежащий к «господствам» Эазас, поселившийся под самым сердцем, и причисливший себя к «силам» Карон, который свил гнездышко в центре лба. Хуже всех пришлось дочери маркиза Сазильи, ибо в нее вселилась адская восьмерка: За-булон, Нефтали, Элими, Враг Девы, Поллютион, Верин, Похоть и Бесконечный, облюбовавший себе местечко под вторым ребром. У этого демона было еще одно имя - Урбен Грандье, что сыграло в судьбе обвиняемого едва ли не самую роковую роль. О том, как одно и то же лицо может пребывать одновременно под ребром монашки и в церкви святого Петра, где служил наш герой, вопрос даже не поднимался, ибо дьявол всесилен, вернее, почти всесилен, потому что и на него есть управа. Экзорцисты изгоняли бесов из одержимых бедняжек, не зная отдыха. И демоны поддавались, хоть и клялись не покидать облюбованных местечек до скончания лет. В протоколах подробно записаны их показания по части маршрутов для ретирад. Бегемот, например, перед тем как оставить чрево игуменьи, в знак своего выхода обещался подбросить бедную Дезанж вверх, что и было незамедлительно проделано. Изакарон, уходя из последнего ребра, оставил ей сувенир в виде царапины на большом пальце левой руки, сидевший во лбу Левиафан обозначил свой след кровавым крестом. И так было с каждой: конвульсивные прыжки, корчи, судороги, царапины и кровоточащие стигматы.

Жуткая игра, где заведомый обман становился самообманом, бред сгущался в реальность чудовищного оговора, а истерия карикатурно, как в «Капричос» Гойи, мешалась с фарсом. Когда изгоняемый из сестры Агнессы демон пообещал сдернуть с головы королевского комиссара сьера Лобардемона камилавку и держать ее в воздухе, пока будут петь «Мизерере», присутствующими овладел гомерический хохот, что, конечно, тоже было поставлено в вину Урбену Грандье.

Слухи о непотребствах в луден-ской обители распространились далеко за границы графства Пуатье. Вместе с экзорцистами, заклинавшими одержимых мот нашек, в монастырь зачастили и местные судебные власти, дабы лично засвидетельствовать странные явления, о которых шли столь противоречивые толки.

Аббат Миньон был счастлив продемонстрировать гостям своих порченых овечек. Едва высокая комиссия вошла к сестре Жанне, как у нее случился припадок. Заметавшись на ложе, она вдруг с неподражаемым совершенством захрюкала, затем вся скорчилась, сжалась в комок и, стиснув зубы, впала в состояние каталепсии. Аббат Миньон с трудом просунул ей в рот пальцы и принялся читать экзорцизмы. Когда окопавшийся демон дрогнул и стал подавать голос, экзорцист обратился к нему по-латыни с вопросом:

Зачем ты вошел в тело этой девицы?

По злобе, - откровенно ответил бес на том же языке церковных служений.

Каким путем?

Через цветы.

Кто их прислал?

Скажи его фамилию, - потребовал мстительный духовник, как будто недостаточно было имени, которое на все лады склоняли в Лудене.

Грандье, - охотно откликнулся враг человеческий, предавая не только повелителя, но и собрата по легиону.

Скажи, кто он? - не отставал. жзорцист, словно в маленьком Лудене мог быть еще один Урбен Грандье.

Священник.

Какой церкви?

Святого Петра.

Кто дал ему цветы?

Весь этот смехотворный лепет был скрупулезно запротоколирован, и с того дня все деяния экзорциста проходили в сопровождении судебных властей. Над Урбеном, хоть ему и покровительствовали влиятельные лица, нависла реальная угроза стать вторым Гоффриди, хотя не он, а его противник Миньон был духовником урсулинок.

Кардинал де Сурди, к которому Грандье обратился с жалобой на клевету, оправдал многообещающего талантливого клирика и запретил Миньону проводить дальнейшие экзорцизмы, возложив столь деликатное дело на доверенных лиц. Городские власти тоже были склонны не поднимать шума на всю страну и постепенно спустить дело на тормозах.

Скрепя сердце аббат послушался архиепископа, но зато не послушались черти, которые еще пуще принялись честить своего наперсника Грандье. Когда вести о луденских чудесах достигли королевских ушей, Людовик Тринадцатый отнесся к ним с похвальной осторожностью, но Ришелье настоял на строжайшем расследовании. Фактически он уже давно вел его, стремясь изобличить автора издевательского памфлета. Найденные в Лудене документы совершенно определенно указывали, что автором был Грандье, поэтому у герцога-кардинала не было причин щадить дерзкого вольнодумца. Следствие он поручил вести Лобардемону, которого снабдил широчайшими полномочиями.

Возвратившись в конце 1633 года в Луден, королевский комиссар первым делом заключил подозреваемого под стражу и занялся сбором «свидетельских» показаний. Для быстроты к каждой одержимой были приставлены свой экзорцист, судебный чиновник и писец. На теле Грандье тем временем нашли «дьявольские печати» - нечувствительные к боли участки, что было вовсе нетрудно, поскольку инквизиторы располагали специальными иглами, уходившими при самом легком нажиме в рукоятку. Судьба галантного священника была предрешена. Формальное осуждение было лишь вопросом техники, не более. Выживаемые из уютных норок «престолы» и «власти» давали не только нужные показания, но и снабжали правосудие уликами, поставляли необходимые документы.

Когда нажали как следует на главного беса Асмодея, полонившего аббатису, тот не выдержал и продиктовал копию договора, заключенного между ним и подследственным. Вот это изделие ограниченного ума и лютой злобы: «Господин и владыка, признаю вас за своего бога и обещаю служить вам, покуда живу, и от сей поры отрекаюсь от всех других, и от Иисуса Христа, и Марии, и от всех святых небесных, и от апостолической римско-католической церкви, и от всех деяний и молитв ее, которые могут быть совершаемы ради меня, и обещаю поклоняться вам и служить вам не менее трех раз ежедневно, и причинять сколь возможно более зла, и привлекать к совершению зла всех, кого возможно, и от чистого сердца отрекаюсь от миропомазания и крещения, и от всей благодати Иисуса Христа, и в случае, если восхочу обратиться, даю вам власть над моим телом, и душою, и жизнью, как будто я получил ее от вас, и навеки вам ее уступаю, не имея намерения в том раскаиваться.

Подписано кровью:

«Урбен Грандье».

Место, назначенное для хранения подлинника, нам уже известно. Если кого этот документ и изобличает, то лишь саму аббатису чей стиль косноязычен, а мысль скудна. Ни Асмодея, ни изощренного ритора Грандье никак нельзя заподозрить в такой невнятице.

Судей, естественно, это ничуть не смутило, и Урбен Грандье был приведен к очной ставке со всеми девицами и засевшими в них аггелами. Переполох поднялся чрезвычайный. Демоны заставляли урсулинок делать бесстыдные жесты и радостно вопили их девственными устами: «Господин наш! Господин!»

Виновность подсудимого, таким образом, не вызывала сомнений. Лишь добросовестность судей, желавших докопаться до каждой мелочи, удерживала их от немедленного вынесения приговора.

И она, добросовестность, принесла желанные плоды. Бес Левиафан раскрыл-таки состав зелья, коим были отравлены, а точнее, намагничены белые розы. К вящему ужасу и отвращению присутствовавших, оно оказалось сваренным из сердца невинного младенца, зарезанного на шабаше в Орлеане в 1631 году, золы сожженной облатки для причастия, а также из крови и спермы самого Грандье.

Не будем задерживаться на подробностях, хоть они и не лишены интереса, этого вопиющего, но такого заурядного на фоне аналогичных дел ведьмовского процесса. Результат его был предрешен, и это понимал сам Грандье, сохранивший даже в объятиях пламени редкую выдержку и незаурядное мужество.

Отстаивая свое человеческое достоинство, он пытался противопоставить безумию логику, тщился поразить рациональным оружием многоглавую гидру, витавшую на нетопыриных крыльях истерии.

Образец «колдовского» письма и типичная для магической практики в Западной Европе XV–XVI вв. "Книга демонов" (по книге Ф. Баррета «Маг». 1801 г.)

Когда, дабы загнать Грандье в мерзкие образины, он поклонился очередную яму, ему предложили епископу, попросив его благосло-испробовать себя в качестве вения начать экзорцизм. заклинателя, он, нисколько не перя в столь бредовую затею, тем не менее спокойно возложил на себя священническое одеяние. Не смущаясь протестующими поплями бесов, превративших хорошенькие девичьи личики в мерзкие образины, он поклонился епископу, попросив его благословения начать экзерсизм.

Жуткая игра, где заведомый обман становился самообманом, бред сгущался в реальность чудовищного оговора, а истерия карикатурно, как в «Капричос» Гойи, мешалась с фарсом.

Епископ дал требуемое, указав на толпу беснующихся дев. «Ты отрекся от этого!» - визжала дьявольская рать, напоминая о заключенном договоре. Хор исполнил обычное в таких случаях «Veni creator» - «Явись, создатель», и поединок с несуществующим начался.

Вовсе не помышляя всерьез о нелепом единоборстве с одержимыми истеричками, Грандье - наивный мудрец! - надеялся поймать кого-нибудь из них на вранье. Когда урсулинка Клер бросилась к нему с непристойной бранью, он тут же начал ее отчитывать, попросив позволения обратиться к бесу по-гречески.

Не смеешь! - возопил на это спрятанный в матери-настоятельнице злой дух. - Изменник! Обманщик! Согласно заключенному договору, ты не смеешь задавать вопросы по-гречески! Грандье слегка улыбнулся, готовясь обратить внимание суда на столь явную несообразность, но сестра Клер опередила его надменным выкриком: - Можешь говорить на любом языке, тебе ответят! Девушка оказалась образованной. Первоначальный замысел расстроился, Грандье смутился и умолк. Разумеется, это нисколько не повлияло на конечный исход, потому что приговор был предрешен и, даже если бы демон Клер не знал по-гречески, весы Фемиды все равно остались бы в заранее определенном положении.

Но о внутреннем мире Грандье указанный эпизод говорит многое. Выдержав льющуюся на него со всех сторон брань, хотя хулители продолжали именовать его «владыкой» и «господином», он хладнокровно заметил: - Я не господин вам и не ваш слуга. И вообще не могу понять, почему, величая владыкой, вы так и рветесь схватить меня за горло?

Негодующие сестры вместо ответа на вполне резонный вопрос принялись разуваться, обрушив на голову ревнителя логики град увесистых башмаков. - Ну, демоны сами себя расковали! - издевательски рассмеялся узник, утирая с рассеченного виска кровь.

Грандье отказался от исповеди и отвернул лицо от креста, который сунул ему духовник-капуцин на месте казни. Магический меч - обоюдоострое оружие. И все же освященное авторитетом церковной иерархии, оно натворило значительно больше бед, чем в руках одиночек: фанатиков и безумцев, шарлатанов и простофиль. Претендуя на «надвременность-над-пространственность» и самонадеянно тщась навязать свою волю жестко детерминированным законам мироздания, магия уже по сути своей несет разрушительное и, как следствие, преступное начало. Совершенно интуитивно это понял пресловутый маркиз де Сад, увековечивший свое имя в столь малопривлекательном термине", как «садизм». Устами Брессака, героя романа «Новая Жюстина», он не без сожаления констатирует: «Что на самом деле можем мы совершить в этой жизни? Ответ прост. Все наши мелкие преступления против морали можно свести к немногому - извращениям и убийствам, случайным изнасилованиям или кровосмесительным связям; наши преступления против религии не более чем богохульство и профанация. Есть ли кто-либо среди нас, кто искренне может признаться, что в самом деле удовлетворен этими пустяками?

Нет, конечно, - возразила пылкая мадам Д"Эстерваль. - Я страдаю, может быть, сильнее вас от мизерности преступлений, которые дозволены мне природой. Всеми нашими действиями мы оскорбляем лишь идолов, но не саму природу. Я жажду оскорбить именно природу. Я хочу обратить ее порядок в хаос, блокировать ее упорядоченное движение, остановить звезды и раскачивать планеты, плавающие в космическом пространстве, препятствовать тому, что служит природе, и покровительствовать тому, что ей мешает, - словом, оскорбить природу и остановить ее великую деятельность. Но ничего этого я сделать не могу. - Да, - вставил Брессак, - это так. То, чего мы добились, не преступления… Давайте же направим нашу месть по путям возможным. Давайте множить ужасы, раз мы не в силах усиливать их».

Преступление и колдовство, они равно повинны как в самих ужасах, так и в их умножении. Вне зависимости от точки отсчета, логика эволюции "заставляет их «мировые линии» сойтись у одной и той же черты, за которой уже ничего более не остается, как «оскорбить именно природу», осознавшую самое себя через венец творения - человеческий мозг. Именно поэтому обскуранты и человеконенавистники всех мастей, способные, однако, возвыситься до осознания полной бесперспективности подобного бунта, обращают свое ядовитое бешенство на науку и искусство, без которых немыслимо познание объективного мира. Отсюда и людоедский афоризм: «При слове культура я хватаюсь за пистолет».

В следующем очерке мы увидим, как тесно переплетутся змеи криминала и черного колдовства.

Роман «Мастер Маргарита» стал не только одним из самых известных произведений Михаила Булгакова, но и одной из самых таинственных книг, над толкованием которой исследователи бьются уже 75 лет. В нашем обзоре собраны 7 ключей, которые раскрывают некоторые ключевые моменты романа, приоткрывая завесу таинственности и иллюстрации к разным изданиям булгаковского романа.

1. Литературная мистификация

Ученым доподлинно известно, что Булгаков с увлечением изучал немецкий мистицизм периода XIX века. Именно после знакомства с трактатами о Боге, демонологиями христианской и иудейской веры, легендами о дьяволе писатель решился на создание книги и обо всем этом присутствуют упоминания в произведении. Свой роман писатель изменял несколько раз.

Первый раз книга была написана в 1928-1929 гг. Этому роману было придумано несколько названий «Жонглёр с копытом», «Черный маг» и никаких Мастера с Маргаритой. Центральным героем первой редакции романа был Дьявол и, по сути, книга сильно напоминала «Фауста», только написанного русским автором. Вот только книга его не увидела свет, да и известно о ней совсем мало, так как, получив запрет на пьесу под названием «Кабала святош», Булгаков решил сжечь рукопись. О своем новом романе про Дьявола, погибшем в пламени, писатель сообщил правительству.

Второй роман носил название «Сатана, или Великий канцлер». Главным героем произведения становится падший ангел. В этой редакции Булгаков уже придумал Мастера с Маргаритой, нашлось место и для Воланда с его свитой, но она тоже не увидела свет.

Название «Мастер и Маргарита» писатель подобрал для третьей рукописи, которая и была выпущена издательствами, к сожалению, закончить произведение Булгакову не удалось.

2. Многоликий Воланд

Если читать роман, не слишком задумываясь, то складывается впечатление, что Воланд является положительным персонажем, который стал покровителем для творчества и любви, героем, который старается бороться с пороками, присущими людям. Но Воланд является Искусителем и при внимательном прочтении становится заметной его многоликость. В действительности Воланд представляет собой Сатану, переосмысленного Христа, нового Мессию, таким героем, которым описывал его Булгаков в своих первых неопубликованных рукописях.

Понять многоликость Воланда можно только при внимательном прочтении «Мастера и Маргариты». Только тогда можно заметить сходство героя со скандинавским Одином, превращенным в дьявола христианскими традициями или с богом Вотаном, которому поклонялись древнегерманские языческие племена. Воланд имеет портретное сходство с масоном и великим магом графом Калиостро, который умел предсказывать будущее и помнил о событиях тысячелетней давности.

Внимательные читатели обязательно вспомнят момент, когда служащие вспоминают имя мага и выдвигают предположение, что его зовут Фаланд. Действительно, созвучно с Воландом, но не только это интересно. Мало кто знает, что Фаландом в Германии называют черта.

3. Свита Сатаны

Яркими героями с неоднозначным прошлым в «Мастере и Маргарите» стали Бегемот, Азазелло и Каровьев-Фагот. Писатель представил их как инструменты правосудия, используемые дьяволом.

Образ Азазелло, демона-убийцы и демона безводной пустыни писатель взял из Ветхого Завета. Таким именем в этих книгах называли падшего ангела, научившего людей создавать украшения и оружие. А еще он научил женщин раскрашивать свое лицо, что по библейским книгам причисляется к блудливому искусству и потому именно этот герой Булгакова толкнул Маргариту на темный путь, дав ей крем. Азазелло – это абсолютное зло, которое отравляет влюбленных и убивает Майгеля.

Каждому читателю романа на всю жизнь запоминается Бегемот. Это кот-оборотень, который для Воланда является любимым шутом. Прототипом этого персонажа стал мифологический зверь, описанный в Ветхом Завете, дьявол обжорства из мистических легенд. При составлении образа кота Бегемота писатель использовал информацию, которую узнал при изучении истории Анны Дезанж. Жила она в XVII веке и была одержима сразу семью дьяволами. Вот одним из них был демон из чина Престолов, носящий имя Бегемот. Изображали его в виде чудовища с головой слона и страшными клыками. На бегемота бес походил коротким хвостом, громадным животом и толстыми задними лапами, а вот руки у него были человеческими.

Единственным человеком в дьявольской свите Воланда был Коровьев-Фагот. Исследователи точно не могут установить, кто является прототипом этого булгаковского персонажа, но предполагают, что корни его восходят к богу Вицлипуцли. Предположение это выстраивается на основании разговора Бездомного и Берлиоза, в котором упоминается имя этого ацтекского бога войны, которому приносил жертвы. Если верить легендам про Фауста, то Вицлипуцли является непростым духом ада, а первым помощником сатаны.

4. Королева Марго

Эта героиня очень походит на последнюю жену Булгакова. Писатель так же подчеркнул в книге «Мастер и Маргарита» особую связь этой героини с французской королевой Марго, которая была женой Генриха IV. По дороге на бал у Сатаны толстяк узнает Маргариту и называет ее светлой королевой, затем он упоминает о свадьбе в Париже, которая в результате стала кровавой Варфоломеевской ночью. Пишет Булгаков и про парижского издателя Гессара, который в романе «Мастер и Маргарита» принимает участие в Варфоломеевской ночи. Историческая королева Маргарита была покровителем для поэтов и писателей, Булгаков в своей книге рассказал о любви Маргариты к гениальному писателю Мастеру.

5. Москва – Ершалаим

В романе множество загадок и одной из них является время, в которое развиваются события «Мастера и Маргариты». Невозможно найти ни одной даты, от которой можно было в дальнейшем вести отчет. Относят действия к 1-7 мая 1929 года, на которые пришлась Страстная неделя. Параллельно в «Пилатовых главах» действия развиваются в течение недели 29 или 30 года в Ершалаиме, где тоже описывается Страстная неделя. В первой части романа действия в этих историях развиваются параллельно, во второй части, они начинают переплетаться между собой и затем уже сливаются в единую историю. В это время история обретает целостность, переходит в потусторонний мир. Ершалаим теперь переходит в Москву.

6. Каббалистические корни

При изучении романа специалисты пришли к выводу, что при написании данного произведения Булгаков увлекался не только каббалистическими учениями. В устах Воланда иногда можно услышать концепции еврейского мистицизма.

Есть в книге момент, когда Воланд говорит о том, что ничего и никогда нельзя просить, особенно у сильных. По его мнению люди сами дадут и предложат. Это кабалистические учения запрещают принимать что-либо, если это дает не создатель. Христианская вера же разрешает просить милостыню. Хасиды считают, что люди созданы по подобию Бога и потому им положено постоянно работать.

Прослеживается в произведении и концепция «о свете». Он на протяжении всей книги сопровождает Воланда. Лунный свет пропадает, только после того, как сатана со своей свитой исчезают. Трактовать свет можно по-разному, например, учения о нем имеются в Нагорной проповеди. Если взглянуть на все несколько иначе становится понятно, что эта концепция совпадает и с основной идеей каббалистических учений, по которым Тора является светом. Идея каббалы говорит, что только от желаний человека зависит достижение «света жизни», а это полностью совпадает с основной идеей роман о самостоятельном выборе человека.

7. Последняя рукопись

К написанию последней редакции книги, которая в итоге и была выпущена издательствами, Булгаков приступил в 1937 году. До самой смерти писатель трудился над созданием этого произведения. На создание романа ушло 12 лет, и все же он оказался незавершенным. Ученые не могут разобраться в причине. Они предполагают, что сам автор чувствовал себя мало осведомленным в ранних христианских текстах и иудейской демонологии, дилетантом в некоторых вопросах. Своему последнему роману Булгаков отдал последние жизненные силы. Последним изменение романа стало внесение фразы Маргариты о литераторах, идущих за гробом. Было это 13 февраля 1940 года, и уже через месяц Михаил Афанасьевич ушел из жизни. Последними его словами к роману стала фраза «Чтобы знали, чтобы знали…».

В продолжение темы Елены Черненко, которая смогла передать не только глубокие образы героев, но и загадочную атмосферу, царящую в булгаковском романе.

ФРАГМЕНТ 1
Настоящий очерк является фрагментом книги М. А. Орлова "Искушение нечистой силой" , Москва, из - во "Рипол" , 1996 г.
СТР. 1
Теперь переходим к наиболее интересному делу, разыгравшемуся на почве демонизмав XVII столетии, именно к процессу Урбана Грандье.
Урбан Грандье родился в Ровере около Саблэ (в департаменте Сарты) в 1590 г. В 1617 г.он был уже священником в городе Лудене. Это был очень ученый и талантливый человек,получивший прекрасное образование в иезуитской коллегии в Бордо. Один из его современниковхарактеризует его в своих записках как человека с важною и величественною осанкою, придававшеюему надменный вид. Он принадлежал к числу выдающихся ораторов своего времени. Эти два таланта:ученость и дар проповедничества - быстро выдвинули его вперед и вместе с тем сообщили егохарактеру значительную дозу самонадеянности. Он был молод, и, как это часто бывает, успехвскружил ему голову. Во время своих проповедей он без малейшего стеснения позволял себе самыеядовитые выходки против монахов некоторых ему ненавистных орденов: капуцинов, кармелитов и др.Очень ловко вставлял он в свои ядовитые обличения множество намеков на разные темные дела и грешкивысших духовных лиц. Благодаря таким приемам жители Лудена мало - помалу отбивались от других городскихприходов и устремлялись на проповеди к Урбану Грандье. Но само собой разумеется, что этим же способомон нажил себе и множество врагов. Однако, как ни привлекал Грандье сердца и души своим словом, егодела и поступки были далеко не безупречны. Так, например, он оказался большим охотником ухаживатьза девочками - подростками. У него был близкий друг - королевский прокурор Тренкан. Урбан соблазнилего дочь, совсем молоденькую девочку, и имел от нее ребенка. Злополучный прокурор, потерпевшийтакое бесчестие, разумеется, сделался смертельным врагом Урбана. Кроме того, весь город знал,что Грандье состоит в связи с одною из дочерей королевского советника Рене де Бру. В этом последнемслучае всего хуже было то, что мать этой девочки, Магдалины де Бру, перед своею смертию вверилалицемеру - духовнику свою юную дочку, прося его быть духовным руководителем девочки. Грандье безтруда увлек свою духовную дочь, и она влюбилась в него. Но девочку брало сомнение, что, вступаяв связь с духовным лицом, она совершит смертный грех. Чтобы сломить ее сопротивление, Урбанприбег к великой скверности, а именно обвенчался со своею юною возлюбленною, причем одновременносыграл двойственную роль жениха и священника; разумеется, церемонию эту он устроил ночью и вбольшом секрете. Но так как и после того Магдалина продолжала терзаться угрызениями совести, тоон очень ловко убедил ее в том, что безбрачие духовенства не есть церковный догмат, а простойобычай, нарушение которого отнюдь не составляет смертного греха. А чтобы еще больше укрепить еев этом убеждении и, главное, показать ей, что он говорит все это не для нее лишь одной, чтобытолько ее успокоить, а готов то же самое повторить перед всем светом, он написал особую книгупротив безбрачия духовенства. Рукопись этого интересного трактата и сейчас хранится в одной изпарижских библиотек.
В 1626 г. в Лудене был основан женский урсулинский монастырь. Первоначально в нем было всего 8монахинь. Они явились в Луден из Пуатье без всяких средств и первое время жили подаяниями. Нопотом над ними сжалились благочестивые люди и кое - как понемножку их устроили. Тогда они нанялисебе небольшой дом и стали принимать девочек на воспитание. Скоро их настоятельница, во вниманиек ее усердию, была переведена куда - то в другой монастырь игуменьей, а ее место заняла сестраАнна Дезанж. Это была женщина хорошего происхождения. Она еще девочкой поступила послушницейв урсулинский монастырь в Пуатье, затем постриглась, а потом перебралась в Луден в компании ссемью другими монашками. Под ее настоятельством луденский монастырек начал процветать. Числомонахинь с восьми поднялось до семнадцати. Все монашки, за исключением одной, Серафимы Аршэ,были девушки знатного происхождения.
До 1631 г. священником в монастыре был аббат Муссо. Но в указанном году он умер, и монахинямопять надо было отыскать себе нового священника. И вот тут - то, в числе кандидатов на этовакантное место и выступил Урбан Грандье. В его деле упоминается о том, что им руководили самыечерные намерения; его, очевидно, соблазняла перспектива духовного сближения с этою толпою молодыхдевушек и женщин знатного происхождения. Но как мы уже сказали, его репутация была очень подсалена,а потому неудивительно, что он был забракован и ему предпочли патера Миньона. А у него как раз сэтим Миньоном были какие - то бесконечные личные счеты и ссоры. Скоро эта неприязнь перешла в открытуюсхватку между Миньоном и Грандье. Дело дошло до епископского суда. Епископ оказался на сторонеМиньона, но Грандье апеллировал к архиепископскому суду, и местный (бордоский) архиепископрешил дело в его пользу. Главным источником их вражды между собою являлось беспутное поведениеГрандье, на которое сурово - нравственный Миньон жестоко нападал. Вражда страшно обострилась вовремя выдвижения кандидатуры в священники к урсулинкам. Когда представился Грандье, ни одна измонахинь не пожелала даже и говорить с ним, тогда как аббата Миньона они приняли очень охотно. Ивот, чтобы отомстить торжествующему недругу, Грандье, по общему убеждению его судей и современников,и решился прибегнуть к колдовству, которому его обучил один из его родственников. Он намеревалсяс помощью колдовства соблазнить нескольких монахинь и вступить с ними в преступную связь в томрасчете, что когда скандал обнаружится, то, разумеется, грех будет приписан аббату Миньонукак единственному мужчине, состоявшему в постоянных и близких сношениях с монахинями.
Волшебный прием, к которому прибегнул Грандье, принадлежал к числу самых обычных: он подкинул монахинямнаузу, т. е. заговоренную вещь. По всей вероятности, подойдя к ограде их обители, он перекинул этувещь через ограду в сад и спокойно ушел. Предмет же, им подкинутый, была в высшей степени невиннаявещь, не могшая внушить никаких подозрений: небольшая розовая ветка с несколькими цветами. Монахини,гуляя по саду, подняли ветку и, конечно, нюхали благовонные цветы; но в цветах этих уже сиделибесы, надо полагать, целым стадом. Эти бесы и вселились во всех, кто нюхал розы. Прежде другихвосчувствовала в себе присутствие злого духа сама мать - игуменья, упомянутая Анна Дезанж. Вследза нею порча обнаружилась у двух сестер Ногаре, потом нехорошо почувствовала себя г - жа Сазильи,весьма важная дама, родственница самого кардинала Ришелье; потом та же участь постигла сестру Сент - Аньес,дочь маркиза Делямотт - Борасэ, и ее двух послушниц. В конце - концов во всем монастыре не осталосьи пяти монашек, свободных от чар.
Но что, собственно, делалось с околдованными монашками,- об этом мы можем осведомиться из дела. Всеодержимые вдруг прониклись пламенною любовною страстью к Урбану Грандье и всем им он стал являться,нашептывая самые коварные речи и совращая в смертный грех. Разумеется, монашки, как и подобает, изовсех сил боролись против одолевавшего их соблазна, и, как это было тщательно засвидетельствовано, ни однаиз них не дошла до фактического грехопадения. Это было самым несомненным образом установлено во времяэкзорцизмов, когда сами демоны, сидевшие в монашках, на вопросы заклинателей так прямо и отвечали, что ниодному из них не удалось ввести свою жертву в действительный грех, невзирая ни на какие ухищрения. Следуетеще заметить, что, кроме монахинь, роковая розовая ветка побывала в руках у девиц, случайно бывших в этовремя в монастыре. В числе их особенно жестоко поплатилась Елизавета Бланшар.
Луденское дело было много раз описано с величайшими подробностями, и мы не имеем никакой возможности все этопередать в нашей книге. Нам придется взять только наиболее выдающиеся факты, которые потом сделалисьдостоянием демонологии. На основании показаний одержимых, т. е. , другими словами, самих бесов, которые вних сидели (потому что во время одержимости за человека отвечает на вопросы овладевший им бес) , удалосьустановить имена этих бесов, их происхождение, их внешность, их местонахождение внутри человека и т. д.
Так, например, игуменья монастыря Анна Дезанж была одержима семью дьяволами: Асмодеем, Амоном, Грезилем,Левиафаном, Бегемотом, Баламом и Изакароном. Уделим некоторое внимание этим любопытным жильцам адовым.Заметим прежде всего, что, по учению церкви, дьяволы суть не кто иные, как павшие ангелы. Но, быв раньшеангелами, они должны были принадлежать к одному из девяти чинов ангелов. Во время экзорцизмов бесы на вопросызаклинателей и объявляли не только свои имена, но также и те ангельские чины, к которым они принадлежали досвоего падения. Так, Асмодей оказался происходящим из чина Престолов. Мы имеем возможность описать егонаружность по изображениям в старых демонологиях. Он являлся в виде голого человека с тремя головами:человеческою посредине, бараньею слева и бычачьею справа; на человеческой голове у него была корона;ноги у него были утиные или гусиные, обыкновенного демонского фасона. Он являлся верхом на каком - то чудовищевроде медведя, но с гривою и с очень длинным, толстым хвостом, как у крокодила. Асмодея удалось заклинаниямивыгнать из игуменьи раньше других бесов. Мы уже не раз упоминали о том, что заклинатели заставляли демоновв тот момент, когда они выходили из тела одержимого, обозначать свой выход какими - нибудь внешними знаками.Так, Асмодей, при выходе из своей жертвы - игуменьи, должен был оставить отверстие у ней в боку, что ибыло им исполнено.
Вслед за Асмодеем вышел Амон. Этот бес являлся в виде чудовища с мордой, похожей на тюленью, и с телом, тоженапоминающим тюленье, и с извитым кольцами не то змеиным, не то крокодильим хвостом. Глаза у него былигромадные, как у филина. В передней половине тела у него были две лапы вроде собачьих, но с длинными когтями; этобыло двуногое чудовище. Он объявил себя принадлежащим к чину Властей. Знаком исхождения из тела Амона былотакже отверстие на боку у игуменьи.

"…Третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах". "…на ювелиршином пуфе развалился некто третий, именно – жутких размеров черный кот со стопкой водки в одной лапе и вилкой, на которую он успел поддеть маринованный гриб, в другой". "Мастер и Маргарита" М. Булгаков Также вспоминается сцена неудачной попытки ареста кота агентами ГПУ: "- Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, – недружелюбно насупившись, проговорил кот…" Если говорить о собственно кошачьей сущности Бегемота, то прототипом послужил домашний питомец Булгаковых – Флюшка, огромный серый котище. Ленивая вальяжность Бегемота, его хитрость и чревоугодие навеяны характером булгаковского кота. Только масть ему писатель поменял: ведь Бегемот служит в свите князя темных сил, а черных котов издавна связывали с нечистой силой и недобрыми предзнаменованиями. Но кот Бегемот имеет еще и человекоподобный облик, а иногда и вовсе оборачивается человеком – этакий кот-оборотень. Очеловечил кота уже Шарль Перро в знаменитой сказке "Кот в сапогах".
Позднее Э.Т.А. Гофман (один из любимейших писателей Булгакова) сочинил "Житейские воззрения кота Мурра". Но ближе всех к "бегемотовской" теме подступил русский писатель XIX века Антоний Погорельский, автор сказки "Чёрная курица". В 1825 году была опубликована его фантастическая повесть "Лафертовская маковница". У старухи-ведьмы жили черный кот и девушка-сирота. Этот черный кот был непременным участником магических ритуалов ведьмы. Девушка Маша не сразу поняла, в какой вертеп она угодила: "Бросив нечаянно взгляд на черного кота, она увидела на нем зеленый мундирный сюртук; а на месте прежней круглой котовой головки показалось ей человеческое лицо…" Дальше – больше: кот превращается в "мужчину небольшого росту" с хитрым взглядом и вкрадчивым поведением, он представляется девушке чиновником Мурлыкиным и, по наущению ведьмы, даже сватается к ней. Но в самый ответственный момент слышится лай собаки, и Мурлыкин совсем по-кошачьи пускается наутек… А почему – Бегемот? Только ли оттого, что большой, "как боров"? И черный, как ночь? Высказывались предположения, будто это имя навеяно названием популярного в 1920-е годы юмористического журнала "Бегемот". Но скорее всего, ответ кроется в самой природе "демонической" группы персонажей, возглавляемой Воландом. Свиту дьявола составляют, естественно, демоны. А Михаил Булгаков был хорошо знаком с классической демонологией. Среди имен самых влиятельных и злобных демонов – Асмодей, Велиал, Люцифер, Вельзевул, Маммон и т.д. – есть и демон Бегемот. Как большинство интеллигентов-естественников того времени, Булгаков не верил в Бога, но знал историю христианства и с особенным интересом относился к персонажам инфернальным. Его любимыми произведениями были "Фауст" Гёте и одноименная опера Шарля Гуно. В гимназические и студенческие годы Булгаков слушал оперу "Фауст" 41 (!) раз. Неудивительно, что в образе Воланда так много мефистофельского. Повлияли на молодого писателя и научные исследования его отца, либерального профессора Духовной академии, по истории европейской церкви и современному франкмасонству. В набросках Булгакова к "Мастеру и Маргарите" содержится много выписок из книги М.А.Орлова "История сношений человека с дьяволом", опубликованной в 1904 году. В ней, есть глава о французском священнике Урбане Грандье и "луденских одержимых". Урбан Грандье был человеком выдающихся способностей, он получил прекрасное духовное образование у иезуитов в Бордо и в двадцать семь лет уже имел свой приход в городе Лудене. Дар проповедника очень скоро сделал аббата Грандье местной знаменитостью. Грандье не только снискал себе славу, но и нажил врагов и завистников. Но высоких покровителей у аббата было столько, что он чувствовал себя в полной безопасности. Однако обличительный пафос отца Урбана оказался лицемерным, его репутация, как говорят французы, – засаленной. Поначалу на любовные похождения молодого аббата закрывали глаза, пока он не занялся совсем юными девочками. Урбан Грандье совратил дочь своего друга, королевского прокурора Тренкана, и она от него родила. Потом увлекся дочерью вдового королевского советника Рене де Бру. Девушка мучилась от сознания, что совершает смертный грех, вступая в связь с духовным лицом. Тогда Грандье совершил святотатство: он обвенчал сам себя со своей любовницей. Да еще написал трактат, в котором доказывал, что безбрачие католического духовенства не догмат, а лишь обычай, и его нарушение не смертный грех, а так себе, грешок. Уже в пору священства Грандье в Лудене там появился женский монастырь урсулинок. Сначала он состоял всего из нескольких монахинь, решивших уйти от суетного мира. Они брали на воспитание девочек, трудились, но и получали пожертвования. Вскоре монастырь начал процветать, особенно когда настоятельницей стала одна из сестер-урсулинок – Анна Дезанж. Все монахини, кроме одной, были знатного происхождения, из состоятельных семей. В 1631 году умер престарелый священник монастыря аббат Муссо. На его место сразу появилось несколько кандидатов, в том числе Урбан Грандье. Но урсулинки решительно воспротивились беспутному аббату, они просили назначить им в духовники преподобного Миньона. Дело "луденских одержимых" подробно описано непосредственными участниками процесса и позднее изложено во многих источниках. С весны 1632 года по городу поползли слухи: ночью урсулинки бродили по обители, даже появлялись на крыше; им являлись привидения, истязали и мучили монашек. Первой "заболела" мать-игуменья, затем злой дух, как эпидемия, охватил всю общину, за исключением пяти сестер. Подцепила "заразу" и вовсе посторонняя девица, пришедшая навестить родственницу-монахиню. Аббат Миньон первым забил тревогу и призвал на помощь аббата Барре, опытного экзорциста. Они начали читать молитвы над самой игуменьей Анной Дезанж. И тут началось! Женщина забилась в жестоких судорогах, выла и скрежетала зубами. Наконец, засевший в ней демон начал отвечать на вопросы экзорцистов. После отчитывания ее и других одержимых выяснилось, что игуменья нашла ветвь розового куста, усыпанную крупными цветами; видимо, кто-то перебросил розы через монастырскую ограду. Игуменья понюхала цветы, другие монахини тоже любовались ими и вдыхали аромат. Так все началось: ветвь-де была "наузой" - заговоренным предметом. Через наузу в монашек и вселилась нечистая сила. Затем все урсулинки вдруг воспылали любовью к Урбану Грандье, он стал им являться во сне и наяву, склоняя их к распутству, разжигая в них страстное желание. Когда экзорцисты обращались к урсулинкам, монахини отвечали своими голосами, когда же вопрошали демонов, бесы отвечали совершенно другими, заставляли своих жертв корчиться в судорогах, изо рта у них шла пена, глаза страшно выпучивались. Но как только бес усмирялся, одержимая приходила в нормальное состояние, цвет лица становился здоровым, а пульс ровным. Если верить свидетельствам урсулинок и откровениям самих демонов, виновником всего случившегося был аббат Грандье. Священники Миньон и Барре тотчас обратились к властям, и с этих пор процесс велся с соблюдением всех законных процедур того времени. Урбана Грандье арестовали по подозрению в сговоре с дьяволом и умышленном наведении порчи на урсулинок. Грандье все отрицал. Экзорцисты в присутствии судейских продолжали сражаться с демонами. С одной стороны, правосудие и церковь старались выяснить все обстоятельства "дела Грандье", в том числе и с помощью "откровений" демонов, с другой стороны, чертогоны (их было уже около десяти) стремились изгнать бесов из несчастных монашек, а заодно расширить знания церкви об исчадиях ада, чтобы противостоять им. Учение о демонах естественным образом вытекало из христианских представлений об ангелах. Поскольку считалось, что Сатана и его демоны – это падшие ангелы, то они, как и небожители, принадлежат к одному из девяти чинов ангельских – например, к чину Серафимов, чину Властей, чину Престолов и т.д. Есть у бесов и узкая специализация: одни разжигают в человеке злобу, другие развращают его, третьи отвращают от Бога. Если главному постулату демонологии не откажешь, по крайней мере, в логике зеркального отражения (устройство преисподней есть отражение мира горнего), то в отношении описания внешности бесов творческая фантазия богословов не знала границ. Например, демон Асмодей изображался как голый человек с тремя головами: человеческой посередине, бычьей справа и бараньей слева; являлся он обычно верхом на чудовище – помеси медведя, лошади и крокодила. Вот какие монстры поразили луденских монашек. Игуменью же облюбовал демон Бегемот с сотоварищами. Все они расселились в теле Анны Дезанж, как в "нехорошей квартире" – кто в боку, кто в руке, кто во лбу. Бегемот избрал местом проживания чрево игуменьи, и неспроста – он был бес чревоугодия, плотских вожделений и звериных наклонностей. Это он побуждает людей сквернословить и божиться. А вот словесный портрет Бегемота: слоновья голова с хоботом и длинными острыми клыками, огромный живот, мощные руки с когтистыми пальцами, а ноги тоже слоновьи. Этот странный образ также возник не на пустом месте – на древнееврейском языке слово "бегемот" означает "животные" во множественном числе, в иудейских преданиях он считался царем зверей, своего рода символом всего животного мира. В иудео-христианских текстах Бегемот описан дважды: в библейской книге Йова как чудовищная помесь слона и гиппопотама и в апокрифической книге Еноха как морское чудовище, обитающее неподалеку от сада, "где жили избранные и праведные". Демоны упорно сопротивлялись, не желали оставлять своих жертв. В знак своего выхода Бегемот подбросил тело Анны Дезанж на аршин вверх. Другие бесы избирали такие знаки исхода: Асмодей и Грезиль "вышли боком", оставив в боку дыру; Левиафан оставил рану на лбу в виде кровавого креста; Балам запечатлел свое имя на руке игуменьи; Изакон ограничился царапиной на большом пальце левой руки. Поначалу дело Грандье еще можно было замять или отнести к компетенции только церковного суда. Но в монастыре урсулинок проживали настоящие VIP-персоны, например, дочь маркиза де Ламотт, а еще одна урсулинка, г-жа Сазильи, была родственницей самого кардинала Ришелье. Его Преосвященство давно подозревал, что Грандье – автор одного из злых пасквилей на него. Во время обыска подозрения кардинала подтвердились – у аббата был обнаружен оригинал памфлета. О "луденских одержимых" доложили королю Людовику XIII, и он командировал в Луден интенданта провинции Лобардемона, тоже, кстати, родственника одной из одержимых. 23 июня 1634 года арестованного привели в храм на очную ставку с одержимыми. Ему были зачитаны обвинения, он их отверг. Монахини взывали к нему как к возлюбленному. Когда же он заявил, что знать не знает этих дам, урсулинки взвыли и порывались растерзать его. Заклинатели заставили говорить и демонов. Бесы признавали аббата "своим" и свидетельствовали против него. В частности, они рассказали, как был заключен союз Грандье с дьяволом и как именно произошло вселение демонов в урсулинок. Они же сообщили, где на теле отступника возложены "печати дьявола" – это участки тела, нечувствительные к боли; при уколе или порезе в этих местах не течет кровь. Тут же проверили, и все подтвердилось. Грандье снова все отрицал. Тогда епископ предложил ему, коли он не виновен, самому прочитать молитвы над одержимыми. Грандье повел себя довольно странно: внешне повиновался епископу, но словно старался уклониться от произнесения молитв. Уже в начале заклинания он вместо слов "повелеваю и приказываю" произнес: "Я вынужден повелевать вам". Епископ его остановил, очная ставка была завершена. Суд рассмотрел представленные доказательства и признал Урбана Грандье виновным в колдовстве, сношениях с дьяволом и в ереси. 18 октября 1634 года он был приговорен к сожжению. На эшафоте монах-капуцин протянул ему крест, Грандье отвернулся. Палач накинул ему на шею веревку, чтобы издалека потянуть за нее и задушить приговоренного, прежде чем огонь подступит к нему. Но пламя вспыхнуло слишком сильно, веревка сразу перегорела, и Урбан Грандье сгорел заживо… Это было последним аутодафе над священником во Франции. Урсулинок и луденских жительниц исцеляли еще несколько лет. Даже брат короля Гастон Орлеанский приезжал посмотреть на диковинное поведение одержимых во время заклинаний экзорцистов. Многие явления и сегодня кажутся таинственными. Например, появления стигм на теле одержимой (знаки выхода демонов), изрыгание с рвотой не поврежденных посторонних предметов, знание иностранных и древних языков, которых испытуемые прежде точно не знали. Эти и другие вопросы духовенство тогда же поставило перед учеными (не теологами) из университета Монпелье: считать ли признаками одержимости неестественные движения, например, пригибание головы к пяткам; распухание языка и горла, выпучивание глаз; внезапный столбняк и нечувствительность к боли; воспроизведение чужих голосов, в том числе животных, когда звуки исходят не из уст, а из груди: всего десять пунктов. Ученые дали в целом рациональные или уклончивые ответы: если искусно изгибаться умеет акробат, то может и любой человек в определенных условиях; "расширение и трепетание груди зависит от вдыханий и выдыханий"; в вопросе о нечувствительности к боли ученые привели пример молодого спартанца, которому лисица прогрызла бок, но он не выказал страдания; звуки можно издавать не только горлом и устами, но и чревом; чужих языков можно не знать, но некоторые слова, например, французского похожи на латинские и другие; изрыгать целые предметы могут люди со слабым желудком. На вопрос о появлении стигм на теле ученые затруднились или не решились ответить определенно. С точки зрения современной науки происшедшее в Лудене – яркий случай массового, или, точнее, индуктивного психоза. В наше время один из самых ярких случаев произошел в 1938 году в США. В канун Хеллоуина по радио передавали спектакль "Война миров" о нашествии марсиан на Землю. Многие фрагменты радиодрамы были решены в "репортажном" стиле, вдруг повествование прервалось, раздался страшный грохот, и после паузы одинокий голос начал монотонно повторять: "Вызываю Нью-Йорк. Ответьте. Есть кто-нибудь в эфире? Ответьте…" Вспыхнула массовая истерия, люди вскакивали в автомобили и мчались прочь из городов, произошло много самоубийств. В марте 1990 года около четырех тысяч жителей Косово были поражены таинственной болезнью – молодые люди жаловались на головную боль, головокружение, учащенное дыхание, тошноту, боль в груди. Психоз начался в одном классе школы в Паджуево из-за слуха о распылении отравляющего газа и стремительно распространился на все школы края. Из последних случаев – таинственная эпидемия среди девочек в Шелковском районе Чечни. Симптомы похожи на косовские и напоминают луденские: приступы удушья, страха и истерии, озноб, слабость, головная боль и онемение конечностей. Специалисты из Института судебной психиатрии имени Сербского поставили диагноз: псевдоастматический синдром психогенной природы. Вот по каким "неведомым дорожкам" литературы, истории, медицины и отчасти даже философии – пролегли следы кота Бегемота. Булгаковский Бегемот активно участвует в сотворении именно массовых безумств, вроде сеанса в Варьете. В финале романа кот Бегемот превращается в благородного пажа и в таком облике улетает со свитой Воланда. Автор верил в то, что и злым силам свойственно благородство...

Одержимые монахини объявили священника поставщиком бесов
Договор между дьяволом и священником Урбаном Грандье представлен как доказательство в суде во французском городе Луден в 1634 г. Этот договор написан по-латыни, с использованием зеркала справа налево. Внизу – подписи Сатаны, Вельзевула, Люцифера, Элими, Левиафана и Астарота.

Инквизиция вовсю боролась с людьми, заключившими договор с дьяволом, – то есть, с ведьмами и колдунами. В 1398 г. Парижский университет официально утвердил теорию, согласно которой для колдовства обязательно необходим договор с сатаной. Отныне сотни еретиков шли на костер не за зримые проявления своего колдовского дара, а за сам факт сделки с князем тьмы.

«Договор» стащили из ада
Доказательства находились легко: в XVI в. контракт с дьяволом обычно составлялся инквизитором, после чего подозреваемый подписывал его. Или не подписывал. Тогда пытка продолжалась. Интересно, что сделки между купцами и сделки между колдуном и демонами, как правило, оформляли одни и те же юристы.
В этом отношении показателен документ, «подтверждающий» сговор между дьяволом и приходским священником церкви Сен-Пьер дю Мерш в Лудене отцом Урбаном Грандье. Несчастного обвинили в колдовстве монахини Луденского монастыря урсулинок и сожгли заживо в 1634 г. Этот договор – один из немногих сохранившихся до наших дней… подлинников, с «подписями» дьяволов. Как сказано в протоколе судебного заседания, документ «демон Асмодей стащил из кабинета Люцифера и предоставил суду». «Мы, всемогущий Люцифер, сопровождаемый Сатаной, Вельзевулом, Левиафаном, Астаротом и другими, сегодня заключаем договор о союзе с Урбаном Грандье, который теперь находится с нами. И мы обещаем ему любовь женщин, милость монахинь, всемирные почести, удовольствия и богатства. Он будет ступать во внебрачные связи; увлечения будут приятны для него. Он будет приносить нам раз в год дань, отмеченную его кровью; он будет попирать ногами реликвии церкви и молиться за нас», – таков был текст «договора».
Отца Грандье пытали несколько дней подряд. Специальными щипцами раздробили практически все кости, исполосовали каленым железом. Однако священник так и не признался в совершении колдовских обрядов. Что, впрочем, не помешало инквизиции признать несчастного виновным.

Звезда церкви
Известно, что обвинение в колдовстве в эпоху средневековья было удобным способом расправиться с неугодными. Чем же досадил Грандье высшим церковным чинам? Во-первых, о нем писали как о человеке выдающихся способностей. Он получил прекрасное духовное образование у иезуитов в Бордо и в 27 лет уже имел свой приход в городе Лудене. Дар проповедника очень скоро сделал аббата местной знаменитостью. Он не только призывал к благочестию, но и клеймил высшее духовенство, погрязшее в грехах. Жители Лудена оставляли свои храмы и устремлялись в приход молодого аббата. Разумеется, такой успех не остался незамеченным, и у Грандье него появилось масса врагов и завистников. Но и высоких покровителей у аббата было достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Репутацию священника подорвали любовные похождения. Как утверждала молва, он интересовался совсем юными девушками, причем, соблазнял не простолюдинок, в барышень из знатных семей. Аббату приписывали совращение дочери своего друга, королевского прокурора Тренкана, дочери королевского советника Рене де Бру. Говорят, что с последней Грандье даже обвенчался. Да еще написал трактат, в котором доказывал, что безбрачие католического духовенства – не догмат, а лишь обычай, и его нарушение – вовсе не смертный грех. К слову, этот трактат сохранился.

«Дело одержимых»
Когда Урбан уже был священником в Лудене, там появился женский монастырь урсулинок. Сначала он состоял всего из нескольких монахинь. Вскоре монастырь начал процветать, особенно когда настоятельницей стала Анна Дезанж. Все сестры, кроме одной, были знатного происхождения, из состоятельных семей. В 1631 г. умер престарелый священник монастыря аббат Муссо. На его место сразу появилось несколько кандидатов, в том числе Урбан Грандье. Но урсулинки решительно воспротивились беспутному аббату, они просили назначить им в духовники преподобного Миньона. Этот почтенный пастырь не раз обличал Грандье, немудрено, что между старым и молодым аббатами и без того существовала неприязнь. Началась подковерная игра, разбирательства дошли до епископского суда, затем до архиепископа. После долгих препирательство духовником урсулинок был утвержден все-таки аббат Миньон.
Так возникло дело «луденских одержимых». С весны 1632 г. по городу поползли слухи: ночью урсулинки бродили по обители, даже появлялись на крыше; им являлись привидения, которые истязали и мучили монашек. Первой «заболела» мать-игуменья, затем злой дух охватил всю общину, за исключением пяти сестер. Подцепила «заразу» даже посторонняя девица, пришедшая навестить родственницу-монахиню. Аббат Миньон первым забил тревогу и призвал на помощь аббата Барре, опытного экзорциста. Они начали читать молитвы над самой настоятельницей Анной Дезанж. По описаниям священников, женщина забилась в судорогах, выла и скрежетала зубами. Наконец, засевший в ней демон начал отвечать на вопросы экзорцистов. После отчитывания ее и других одержимых выяснилось, что игуменья нашла ветвь розового куста, усыпанную крупными цветами; видимо, кто-то перебросил розы через монастырскую ограду. Игуменья понюхала цветы, другие монахини тоже любовались ими и вдыхали аромат. Священники тут же постановили: ветвь якобы была заговоренным предметом, через который в монашек и вселилась нечистая сила. Затем все урсулинки вдруг воспылали любовью к Грандье, он стал им являться во сне и наяву, склоняя их к распутству. Как только бес усмирялся, одержимая приходила в нормальное состояние, цвет лица становился здоровым, а пульс ровным. А ведь за несколько минут до этого женщина так изгибалась, что опиралась на каменный пол только затылком и пальцами ног. Как уверяли урсулинки, виновником их одержимости был аббат Грандье.
После сожжения священника урсулинок исцеляли еще несколько лет. Даже брат короля Людовика XIII Гастон Орлеанский приезжал посмотреть на диковинное поведение одержимых во время заклинаний экзорцистов. Перед толпой устраивалось целое шоу: на теле монахинь появлялись стигмы (знаки выхода демонов), они изрыгали с рвотой разные предметы, начинали говорить на иностранных языках, которых прежде не знали, изгибались в причудливых позах или застывали, как при столбняке. Свой ответ по поводу этих явлений дали ученые: если искусно изгибаться умеет акробат, то может и любой человек в определенных условиях; чужих языков можно не знать, но некоторые слова, например, французского, похожи на латинские, что можно принять за разговор на другом языке; изрыгать целые предметы могут люди со слабым желудком.
С точки же зрения современной науки происшедшее в Лудене – яркий случай массового психоза, который возник у и без того экзальтированных монашек, еще и прошедших обработку «святых отцов» для устранения опасного конкурента.
История Урбена Грандье привлекла внимание Александра Дюма, который посвятил ему повесть из цикла «Знаменитые преступления» и пьесу. Английский писатель Олдос Хаксли, изучив аутентичные документы и биографию Грандье, на их основе написал книгу «Луденские дьяволы», которая была адаптирована для сцены в 1960 году и послужила основой сценария к фильму «Дьяволы».

По материалам Wonderland.com.r