Максим Шевченко - яркая и неоднозначная фигура в российской журналистике. Выходец из интеллигентной семьи убеждённых коммунистов, он имеет свои собственные взгляды на современное общество, которые активно пропагандирует в СМИ и с телеэкрана. У него масса приверженцев и противников. Как человек, сотрудничавший с христианскими печатными изданиями и изучавший во время учёбы арабский язык и восточный мир, он настойчиво отстаивает равноправие мусульманства на Земле. Жена Максима Шевченко - Надежда Кеворкова, полностью солидарна с ним в этом вопросе.

Они оба хорошо знакомы с образом жизни и укладом мусульманских стран, побывав в горячих точках Северного Кавказа и Ближнего Востока, и знают то, о чём пишут и говорят в СМИ не понаслышке. Надежда, получившая образование на истфаке МГУ, плодотворно сотрудничает со многими печатными изданиями. Она верующая православная христианка и нередко возвращается в своих статьях к теме христианского милосердия и справедливости, которых в современной России недостаточно.

Побывав в Иране, Ираке, Сирии, Афганистане и других воюющих ближневосточных странах, Кеворкова пришла к выводу, что сложившееся у многих европейских народов предвзятое мнение об исламе является причиной множества всеобщих бед и эту точку зрения необходимо поменять на стремление к взаимопониманию, мирному урегулированию межрелигиозных противоречий. Надежда активный пользователь интернета, где продолжает взятую на себя миссию свободного журналиста, раскрывающего людям правду.

Надежда Кеворкова является сотрудником канала «Russia todey» и регулярно пишет статьи в «Газету», «Огонёк», «Независимую газету», «Русский Newsweek” и другие печатные издания. Темы этих публикаций отличаются актуальностью и разнообразием: военные действия и терроризм, судьбы мусульманских женщин, история и современность религий, ислам, православие и христианство, любовь, народные традиции, Бог и вера.

У четы Шевченко - Кеворкова только один ребёнок - сын, которого, они, без сомнения, воспитывают в традициях христианства и сочувствия ко всем народам. Работа Надежды, так же как и деятельность её мужа, вызывает у людей самые противоположные эмоции: согласных с ней не меньше чем противников, но равнодушных, как правило, нет. И в этом, возможно, состоит основная особенность и ценность профессии журналиста.

В издании "Совершенно секретно" препарировали большого друга ХАМАСа, бывшего члена президентского совета РФ по правам человека, пламенного сталиниста Максима Шевченко

"Тайные политические и денежные смыслы "правозащитника" Максима Шевченко, успевшего поработать на либералов, националистов, коммунистов, православную церковь, ваххабитов и католиков".

Собирая воедино добытые факты, обозреватель издания "Совершенно секретно" рисует образ Максима Леонардовича во всей красе. В самом начале он пишет:

"На глаза попалась фотография: узнаваемое лицо "славянской национальности", этнический головной убор, напоминающий тюбетейку, указательный палец правой руки вытянут вверх — символический жест, означающий "Аллах един" и распространённый, как правило, среди ваххабитов-салафитов. Можно было подумать, что позирует русский исламист. Но на снимке был известный тележурналист Максим Шевченко, из года в год с жаром повторяющий, что он православный христианин. Публицисты и блогеры не менее упорно отказывались верить ему на слово, называя "криптомусульманином", "тайным исламистом" и т.п.".

И Челноков доказывает, что под влиянием известного исламиста и антисемита Гейдара Джемаля (кстати, официально признанного шизофреником) и прочих экстремистски настроенных мусульман Шевченко принял ислам.

Впервые заговорили всерьёз о том, что известный московский журналист тайно принял ислам, ещё в декабре 2011 года, после того как по Интернету широко разошлась видеосъёмка, сделанная на похоронах убитого учредителя дагестанской газеты "Черновик" Хаджимурада Камалова, пишет автор. На этой записи Шевченко произносит "Аллаху акбар!", "Иншалла!" и вместе со всеми читает мусульманскую молитву. А в одном из интервью журналист был не менее откровенен, говоря: "Я принимаю ислам всем сердцем как самую чистую религию в мире!"

Прослеживаются тесные связи Шевченко с одним из центров салафитов на территории РФ — Котровской мечетью в Махачкале, которую финансируют саудовские ваххабиты.

Для читателей еврейского издания представляет интерес та часть публикации, которая посвящена происхождению последовательного обличителя "сионистской военщины".

Максим Шевченко родился в семье советских технарей. Отец, Леонард Борисович Шевченко (1934-2010), происходил из еврейской семьи, геофизик по образованию, кандидат наук, последние годы жизни проработал председателем гаражного кооператива "Полёт".

Об отце Максим Шевченко почти не рассказывал, но воспоминаниями о своих предках по матери делился щедро.

"Мой дед Юськович Василий Фомич, чистейший белорус 1903 года рождения из деревни Щербово Каменецкого уезда Гродненской волости, — писал он на своей странице в Facebook. — Умер мой дед профессором Берлинского Гумбольдт университета (методика преподавания физики) и знал в конце жизни свободно семь языков, включая немецкий, английский, итальянский, эсперанто" (правописание оригинала сохранено).

В базе данных "Мемориала" фамилия деда обнаружилась в многомиллионном списке репрессированных. Реабилитирован в апреле 1992-го.

Обозреватель "Совсекретно" пишет:

"Имея еврейских предков по отцу и деда-орденоносца по матери, пострадавшего к тому же во время сталинских репрессий, вряд ли можно испытывать симпатию к Сталину и "подозрительность" к евреям. Но, как говорится, что-то пошло не так…"

Под влиянием Джемаля интересы Шевченко сосредоточились вокруг Кавказа и Ближнего Востока — он поддерживает российских ваххабитов и на чём свет стоит ругает сионизм и израильскую военщину.

Шевченко как-то даже приравнял террористическую организацию "Братья-мусульмане" к христианской демократии:

"Весна" вывела на историческую арену новые демократические организации, к примеру, "Братьев-мусульман". Сколько ни говори про них ерунды и клеветы, что это якобы террористы, они никакие не террористы, — сказал он в интервью ресурсу "Исламньюс". — Это аналог христианской демократии в исламском мире. В этом качестве они выступают за парламентские методы политической борьбы, за президентскую республику, за некое сочетание европейских ценностей с исламской ментальностью и исламским культурным кодом".

Максима Шевченко называли даже "неофициальным послом ХАМАС в России". Первыми публично возмутились представители Российского еврейского конгресса (РЕК), официально потребовавшие исключить Шевченко из состава Общественной палаты РФ. Во-первых, общественник и тележурналист сравнивал политику израильских поселенцев в отношении коренного населения Палестины с политикой нацистов в отношении евреев, проживавших в странах Европы. Во-вторых, Шевченко заявлял, что норвежский неонацист Брейвик, убивший десятки людей, якобы выражал симпатию к Израилю. Письмо, надо сказать, возымело действие, и Шевченко не вошёл в следующий состав Общественной палаты.

Максим Шевченко – российский журналист, телеведущий и общественный деятель, родился 22 февраля 1966 года в Москве.

Детство

Родители воспитывали маленького Максима в строгости и дисциплине, приучая к порядку с ранних лет. Дед мальчика был белорусом из крестьян. Проживал на территории Западной Белоруссии. И одного этого факта было достаточно, чтобы посадить его в ежовские застенки как польского шпиона по надуманному обвинению.

Он год пробыл в тюрьме до бериевской амнистии и тем не менее остался убежденным коммунистом.

Отец Максима – украинец по крови, паспорту, и что уж говорить о фамилии. Будучи геофизиком, он добывал для страны нефть и газ в Сибири, Печорских месторождениях, Туркмении, на полуострове Мангышлак в Казахстане. В общем мотался по бескрайним просторам советской страны.

В молодости

Юный Шевченко ходил в школу № 1249 в районе Сокол Северного административного округа Москвы, которая специализировалась на углубленном изучении немецкого языка. Во всех изданиях в этом месте биографии Максима всегда непременно указывается, что вместе с ним в школе учился известный ныне российский политолог Станислав Белковский. Они часто бывают оппонентами в острых дискуссиях на радиостанции «Эхо Москвы».

Еще с молодого возраста Максим живо интересовался историей и культурой стран Ближнего Востока и арабского мира, религией мусульман. Его интересовали политические и социально-экономические процессы, которые происходили в так называемых «исламских государствах».

Получив аттестат зрелости Шевченко поступил в Московский авиационный институт. Однако закончив вуз, он по специальности не работал. Максим отправился в Институт стран Азии и Африки при МГУ имени М.В.Ломоносова и стал слушателем курса лекций по «Практическому востоковедению».

Через год начался развал СССР. Как утверждает сам Шевченко: «Это в советское время было много времени для того, чтобы заниматься собой, а с 1991 настали другие времена и жесткие законы».

Карьера

И вот тот необходимый вопрос, который задают Максиму Леонардовичу заключается в следующем, как он, технарь по образованию, пришел в журналистику, где учился литературно-публицистической деятельности?

Переворот в сознании молодого Шевченко сотворил исповедник Огородников. Бывший советский диссидент, осужденный за тунеядство, объявляющий голодовки за право иметь Библию. Он произвел на Максима системообразующее впечатление, после которого будущий телеведущий пришел в церковь. Вот у этого узника совести Леонардович и учился журналистике.

Как считает сам Максим, у него есть один неоспоримый плюс. Заключается он в том, что в профессию Шевченко пришел не через рекомендацию райкома комсомола, а из вчера еще запрещенного религиозно-культурного андеграунда.

Не бесспорное утверждение, но показывающее, что теперь он с чистой совестью может быть антисоветчиком, а может им и не быть. В отличие от бывших партийных и комсомольских работников.

Здесь следует отметить, что всегда, когда ситуация менялась, чиновники ловко «переобувались на лету». Это во-первых, а во-вторых данный эпизод показывает основы семейного воспитания журналиста, которые были заложены родителями – соответствовать твердым принципам, не лгать никогда и быть справедливым в собственных суждениях.

Максим Шевченко работал в разных газетах, два года преподавал историю России и Западной Европы в православной гимназии. Вот интересно, как он это делал без соответствующего диплома. Редакторствование в педагогической газете не дает такого права.

Вопросами религиозной тематики занимался Максим в общественно-политической «Независимой газете», вел специализированную полосу. Тогда же начались у него специальные командировки в горячие точки – дважды в Афганистан, многократно в Чечню и Дагестан. Появились статьи под его авторством на военную тематику.

Во время Помаранчевой революции 2004 года в Украине Шевченко работал в штабе Януковича. Вот чего, спрашивается, гражданин другой страны там делал? Вопрос не праздный, потому, что сам Максим не раз заявлял, что русский и украинский народ – это не один народ, а два народа. Что Украина получила суверенитет и вполне научилась с ним обращаться, это независимое государство.

А сам он рожденный в Москве и выросший в русской культуре, вполне считает себя русским.

И когда он утверждает, что завоевать симпатию украинского народа совсем несложно, и любой политик в незалежной, который будет педалировать русскую тему непременно будет выигрывать, то и не знаешь, чего здесь больше, искреннего заблуждения или огромных «хотелок». В 2014 году открыто выступал за войну с Украиной, хотя утверждает при этом, что не является империалистом.

Скандальная известность

Журналист Шевченко стал популярным и именитым благодаря своей скандальности, резкости, безаппеляционности. Его осуждают многие известные политики и коллеги по цеху. Часто называют «провокатором», «террористом» и даже «людоедом».

Действия норвежского убийцы Брейвика Максим Леонардович объяснил радикальной симпатией к Израилю. Российский еврейский конгресс обратился с письмом, чтобы исключить Шевченко из Общественной палаты Российской Федерации, и с 2012 года он больше не является ее членом.

Когда в Санкт-Петербурге проходил Международный русский консервативный форум Шевченко назвал нормальным явлением участие в нем представителей фашистских партий. Было это в 2015 году.

В прямом эфире радио «Комсомольская правда» Максим своими оскорблениями спровоцировал драку и нанес серию ударов в голову пожилому Николаю Сванидзе. Когда их растащили, Шевченко продолжал провоцировать рукоприкладство и дальше.

Интересно знать, как бы расценил подобные действия общественного деятеля Шевченко христианин Александр Огородников, благодаря которому Максим Леонардович попал на поприще журналистики.

И кто бы мог поведать о том, ходит ли еще телеведущий в церковь? В интернете пользователи возмущаются: «Как он мог деградировать до себя сегодняшнего». Хотя встречаются и такие отзывы: «Настоящий патриот, а патриотизма много не бывает».

На последних президентских выборах, состоявшихся 18 марта 2018 года Максим Шевченко был доверенным лицом кандидата на должность президента России от КПРФ Павла Николаевича Грудинина. Того самого Грудинина, который сегодня является убежденным коммунистом и директором совхоза имени вождя мирового пролетариата, а еще вчера был в партии «Единая Россия».

Что интересно, Шевченко сам пришел и предложил свои услуги: «Павел Николаевич, хочу быть вашим доверенным лицом».

В интервью главному редактору красноярской газеты «За победу» Александру Козыреву Шевченко говорит, что Грудинин правильно делает, что не вступает в дебаты с теми кандидатами в президенты, кого по рейтингу он опережает в разы.

«Я с ними сам справлюсь со всеми, поверьте, для меня это хорошо знакомое поле» – очень самонадеянно утверждает Максим, смеясь при этом.

Личная жизнь

Телеведущий был женат на журналистке Надежде Витальевне Кеворковой. Она окончила исторический факультет МГУ, в одно и тоже время работала с Шевченко в «Независимой газете». Затем в других СМИ – «Огоньке», «Русском Newsweek», «Газете». Является автором множества публикаций по православной тематике.Брала интервью у Патриарха Алексия ІІ, а также у Кирилла, когда тот еще был митрополитом.

Надежда исследовала тему женского вопроса на Кавказе, узнала, что женщины там плачут редко. Если подобное случается, значит все, край. Жена никогда не будет вести себя с мужем, как со слугой, даже если она во много раз больше него денег зарабатывает.

С женой Надеждой

Во многих источниках указано, что у Максима с Надеждой есть сын. На радио «РСН» в полемике израильского публициста Авигдора Эскина с Шевченко, россиянин назвал своего оппонента гомосексуалистом. Тот в ответ спросил: «Сколько у тебя детей?». На что телеведущий ответил: «У меня двое».

Про себя Шевченко говорит, что он человек очень эмоциональный, и ничего с этим уже не поделать. Им написана книга «Сквозь мутное время», в которой Максим Леонардович пытается доказать, что спастись от распада Россия может лишь верой в Бога, религией и возвращением к своим истокам.

При этом он однозначно выступает за смертную казнь. А как известно, священописание четко определяет, что решать кому жить, а кому нет, не является уделом простых смертных.

Даже среди критиков Максим Леонардович Шевченко считается одним из наиболее востребованных журналистов в медийном пространстве России. Он не боится поднимать острые вопросы. Журналист ведет авторскую программу на канале «НТВ» и эфир на радиостанции «Эхо Москвы». Кроме того, Шевченко входит в состав Общественной палаты Российской Федерации и считается экспертом в области

Детство и образование

22 февраля 1966 года в Москве родился Шевченко Максим Леонардович. Национальность его отца - украинец, матери - русская. Родители Максима много путешествовали по Советскому Союзу. Его отец работал геофизиком и руководил объектами в Туркмении, Сибири и Казахстане. По политическим убеждениям его родители были коммунистами, что во многом повлияло на мировоззрение Максима.

Будущий журналист отучился в специальной школе, где углубленно изучал немецкий язык. В 1990 году он окончил МАИ и получил диплом по специальности «проектировщик». Сразу же после обучения он стал посещать курсы востоковедения в Московском государственном университете, однако не окончил их.

Первые годы карьеры

Еще во время учебы Максим Леонардович Шевченко начал работать в сфере независимой журналистики. С 1987 по 1991 год он был специальным корреспондентом «Вестника христианской демократии». После распада Советского Союза он начинает работу в официальных изданиях, пишет заметки о религии и культуре в журналы «Твердый знакЪ» и «Первое сентября». За короткий срок ему удалось снискать славу одного из самых квалифицированных экспертов в вопросах христианства. Параллельно он преподает историю в гимназии «Радонеж-Ясенево», в которой обучались православные дети.

В 1995 году его приглашают в «Независимую газету». Здесь он становится специальным корреспондентом, пишет статьи из горячих точек (Афганистан, Чечня, Пакистан) и является ответственным редактором приложения «НГ - религии».

Центр исследований геополитической обстановки

Карьерному росту журналиста способствовало создание центра стратегических исследований религии и политики современного мира в 2000 году. Директором и учредителем организации стал сам Максим Леонардович Шевченко. Он объединил экспертов в самых разных областях, которые давали комментарии для прессы и консультировали политиков по насущным вопросам геополитики и межнациональных отношений. Именно эта деятельность принесла журналисту известность, его стали приглашать на ведущие телеканалы. Более того, вскоре Шевченко вошел в Общественную палату РФ на правах эксперта.

Шевченко - телеведущий

Шевченко Максим Леонардович, биографиякоторого сильно изменилась в 2005 году, стал одним из популярнейших телеведущих за короткий срок времени. Он начал вести авторский проект «Судите сами», выходивший вечером по четвергам на Первом канале. В течение 4 лет существования передача набрала высокие рейтинги. Журналист поднимал острые вопросы и обсуждал их с приглашенными экспертами. В 2011 году вещание передачи было остановлено. Причиной стало обращение еврейской диаспоры России к Шевченко Максим Леонардович в прямом эфире допустил резкие антисемитские высказывания, обсуждая ситуацию в Палестине.

В 2015 году журналиста пригласила телекомпания НТВ. Он стал ведущим еженедельного ток-шоу «Точка», в котором анализирует новостную ленту.

Политическая карьера

Общественная работа журналиста тесно переплетена с политикой. Сам он называет себя ярым борцом за свободу, интернационализм и мультикультурность. В то же время Шевченко является глубоко верующим человеком и государственником.

Еще в 2004 году Максим был членом команды Виктора Януковича во время выборов на Украине. В 2008 году он вошел в РФ, что позволило ему влиять на некоторые политические решения. Он проявил себя как эксперт в области разрешения межэтнических и межконфессиональных конфликтов. В 2010 году возглавил группу по развитию гражданского общества в республиках Кавказа. Примечательно, что годом ранее за его явные прокремлевские взгляды ему был запрещен въезд в Грузию в составе миротворческой группы.

Семья и личная жизнь

Шевченко Максим Леонардович, личная жизнь которого долго не складывалась, встретил свою жену в 2009 году. Его избранницей стала журналистка, занимавшаяся вопросами межконфессионального сотрудничества, Надежда Витальевна Кеворкина. Вскоре после свадьбы у них родился сын.

Среди прочих фактов о Максиме известно не так много. Сам журналист признается, что в свободное время он увлекается футболом, а его любимой командой является московский ЦСКА.

Критика

Журналист часто становился объектом резкой критики со стороны общественников и коллег по цеху. Стоит отметить, что порой сам Максим давал для этого поводы. Так, в 2009 году Российский еврейский конгресс возмутился антисемитскими высказываниями журналиста в прямом эфире. Шевченко назвал оправданными действия "Хезболлы" в Палестине и сравнил их мировоззрение с принципами христианской демократии. Последнее, к слову, было глубоко проанализировано известным философом Александром Дугиным.

Сомнению были подвергнуты некоторые высказывания журналиста во время обострения кризиса на Украине. Скептики утверждали, что Максим Леонардович Шевченко, биография, национальность которого достаточно известны, не может субъективно анализировать ситуацию. Именно поэтому от него отвернулись многие представители интеллигенции, в первую очередь приверженцы либеральной оппозиции.

Так или иначе один из его извечных оппонентов, признает, что сегодня Максим Шевченко - один из самых востребованных экспертов на отечественном телевидении.

Когда спрашиваешь мэтров религиозной журналистики о самом ярком и влиятельном издании за последние двадцать лет — слышишь практически неизменный ответ: «НГ-Религии» Максима Шевченко. Полемичная и яркая газета, ее читали, ее ждали, ее обсуждали. Тема религии в одночасье из узкой, второстепенной темы, задвинутой в глубины раздела «Общество», вышла на первые полосы федеральных СМИ. Оказалось, что религиозные проблемы, конфликты, события можно и нужно обсуждать, что они определяют многие политические и геополитические события, что религия может быть в сердце повестки дня. Успех «НГ-религий» на сегодняшний не повторен.

В надежде хоть отчасти разгадать секрет «НГР» я составила длинный список вопросов Максиму Шевченко. Я шла на интервью со слабой, но надеждой, услышать рассказ о секретах ремесла. Но с Шевченко оказалось невозможным говорить о теории журналистики . Задаешь вопросы про концепции, форматы, жанры, даты – а он рассказывает про Чечню, Сербию, басков и … Христа. Многие ли готовы писать так, пропуская через себя. Для него журналистика — это не ремесло, не подача темы и верстка — это жизнь, прожитая, прочувствованная, продуманная — без черновиков, сразу набело.

Максим Леонардович Шевченко

р. 1966

журналист, ведущий Первого канала, член Общественной палаты РФ, член комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести. Эксперт по проблемам религии и политическим конфликтам.

Закончил МАИ по специальности «Конструирование микроэлектронной аппаратуры», слушал курс лекций в ИСАА МГУ по истории культуры и арабскому языку.

Работал в «Вестнике христианской демократии», православной классической гимназии «Радонеж», газете «Первое сентября». Заведовал отделом поэзии литературного журнала «Твёрдый ЗнакЪ». Автор политико-философского еженедельника «Смысл», пресс-клуба «Восточная политика».

С 1997 по 2002 - ответственный редактор приложения «НГ-религии».

В 2000 году создал «Центр стратегических исследований религии и политики современного мира». Работал спецкорром «Независимой газеты» в Афганистане, Чечне, Дагестане, Пакистане, Югославии, Израиле и Палестине.

В журналистику я пришел не через комсомольскую организацию

— Максим Леонардович, как, у кого вы учились журналистике, учились писать?

— Журналистике я учился у Александра Иоильевича Огородникова. Он вышел из тюрьмы в 87-м году, я познакомился с ним в 1988-м году зимой. Александр Иоильевич – настоящий исповедник. Он сразу произвел на меня огромное впечатление, можно сказать системообразующее. Под его влиянием я пришел в церковь. Он страдал за веру христианскую, подвергался пыткам, мучениям и не отказался от своего исповедания веры. Как и всякий человек, он страстен, грешен, я грешен, безусловно, гораздо больше чем он, но особая печать судьбы, которая лежала на нем, меня поразила…

У него брат — отец Рафаил — был монахом в Псково-Печерском монастыре, погиб в 89-м году. Он был автогонщиком до принятия сана, разбился насмерть, когда ехал из Москвы в Печеры Псковские.

Огородников сыграл огромную роль в моей жизни… Я тогда стал ездить по монастырям.

— это отец Адриан, отец Зинон (я с ним, правда, не встречался), вся эта атмосфера…

Тогда еще не было такого ажиотажа как сейчас, и в монастыри очень мало народа ездило. Была и интеллигенция, рафинированная, православно-патриотическая, а были простые русские крестьяне. Помню, как приходили к отцу Иоанну (Крестьянкину) с самыми бытовыми вопросами, например, спросить насчет коровы.

Я много путешествовал автостопом и просто ходил по стране от Москвы до Сибири, до Байкала, по Западной Европе, по северу очень любил тоже путешествовать.

— И так вы приходите работать к Александру Огородникову …

— Мы стали делать газету: из скучной партийной газетки — литературную культурно-содержательную газету. Как мне кажется, газета была неплохая.

Там я научился журналистике, научился писать. Съездил в 91-м году в Литву, встретился с архиепископом Хризостомом, сделал большое интервью с отцом Альфонсасом Сваринскасом, который 25 лет почти просидел в лагерях, он был тогда канцлер курии литовской. Съездил в литовские сельские районы, говорил с местными епископами, жившими в деревянных сельских домах. Помню, мужик корову доит, спрашиваю: «А где мне найти епископа?» Он говорит: «Сейчас, секундочку». И выходит уже в католическом епископском облачении. «Это вот я, здравствуйте!» Я так смутился…

— А интерес к Востоку, к арабской культуре – откуда? Вы слушали лекции на факультете МГУ Институт стран Азии и Африки – почему?

— Да, в 1990-м году я пошел на курсы «Практическое востоковедение» в Институт стран Азии и Африки. Почему? А у человека прямая линия судьбы разве?

Я часто ездил в Тутаев.

Очень любил храм (не на том берегу, а на нашем), где отец Николай служил. Там я однажды зашел в книжный магазинчик и купил томик (помните, академические издания в советское время были), Аль-Маари — слепого сирийского поэта, девятого века. Там были прекрасные переводы Арсения Тарковского.

Аль-Маари – один из самых великих поэтов в истории человечества, его труд «Послание о царстве прощения», как известно и доказано, вдохновлял Данте. Данте владел арабским языком и читал эту работу, и его структура «Божественной комедии» во многом восходит к Аль-Маари. Стихи поражали, и переводы Тарковского были прекрасными.

Проучился в ИСАА я примерно около года, но потом наступил 91-й год, хаос, развал. Это в СССР у нас было много времени на то, чтобы заниматься собой, но в 91-м году пришли другие законы, жесткие, жестокие.

В журналистику я пришел не через комсомольскую организацию журфака МГУ с рекомендацией райкома ВЛКСМ, а все-таки из андеграунда культурного и религиозного. Поэтому я теперь могу быть или не быть антисоветчиком с чистой совестью, в отличие от многих бывших партийных и комсомольских работников.

Максим Шевченко: Не менял свою жизнь от работы к работе

— Мы подходим к самому важному для нашего разговора периоду — НГ-религий. Что было такого в Вашем подходе, что позволило сделать тему религии столь обсуждаемой? Появление НГР- это революционное событие — почему?

— Мне кажется, что не революционным. Мне никогда не было интересно говорить о религии как о культурном феномене. Об этом прекрасно говорили такие люди, как, например, .

В политической газете надо писать о религии как о политике. Писать как о том, что это самое важное, с чем мы должны работать после крушения Советского Союза, когда мы уничтожили свою страну прекрасную, сложную, после всех тех ошибок, которые мы наделали.

Мы должны были искать новые смыслы.

Люди, которые обладали чувством собственного достоинства, на моих глазах превращались непонятно во что. В 90-м году я встретил майора, который мне преподавал на военной кафедре. Он меня еще строил, а в 1992-м в кожаной куртке он с другими бандитами бил старика около метро Сокол. Майор — офицер советской армии -стал уличным бандитом, он бил этого старика ногами из-за того, что старик стал торговать без разрешения этой уличной банды. И таких деградировавших было очень много. Люди теряли свое имя, свой облик, свое достоинство человеческое, люди растерялись, люди совершали страшные, чудовищные метафизические преступления.

— Как вы пришли в «Независимую газету»?

— Благодаря Олегу Давыдову, который тогда возглавлял в «Независимой » отдел «Культура», я попал в «Независимую газету» и благодаря ему во многом состоялись тоже НГ-религии.

Пришел я в «Независимую» случайно.

Я шел по Мясницкой и мой товарищ сказал, что «Независимой газете» требуются авторы, мол, у них там кризис. Там как раз какая-то очередная группа повстанцев была против Третьякова, они ушли. Я зашел — там тогда был свободный вход — Олег Давыдов сказал: «Да, напишите, приносите». Я через два дня написал статью.

Для меня было большой честью, когда они напечатали эту статью. Это была не журналистика, а культурологический текст про несколько типов революции: социалистическую, национал-социалистическую, постмодернистскую, лимоновскую.

Тексты, люди, эпохи

— О чем вы писали в Независимой, помните первые тексты?

Я помню, въехал в Косово в начале марта. До горизонта стояли столбы дыма: горели албанские дома, их были десятки, сотни. Помню здоровенного спецназовца -серба, перетянутого лентами с двумя автоматами, они ходили так, поджигали дома. Глаза закрываешь и видишь прямо как сейчас: мертвые собаки, два безумных старика албанских — старик и старуха. Глаза у них были как будто белые, пустые. Их остановили сербские полицейские, здоровенные, красивые, сильные парни, олицетворение жестокости этнической войны.

Потом я находил братские могилы расстрелянных людей, которые еще были заминированы. Помню фотографию: нашел ров, там расстреляли караван с албанскими беженцами. Собаки его разрыли. Помню, человеческая рука, объеденная до кости, а на ней часы дорогие висят. Впопыхах расстреливали, даже не ограбили. Фотографировал на берегу ручья человеческие головы отрубленные. В общем, там безумные были вещи. Пустые деревни албанские, некоторые еще были минированные. В нескольких домах лежит труп хозяина как бы лицом к телевизору. Телевизору в экран выстрелено, и труп убитый, наполовину сожженный. Таких я видел три или четыре дома в разных деревнях. Потом я понял, что они заходили, если у тебя была спутниковая тарелка, и ты смотрел иностранное ТВ. Убивали хозяина, плескали керосин, сжигали дома.

На Балканах было это безумие: каждый сильный там убивал слабого. Если бы у албанцев была такая же сила, они точно также могли действовать по отношению к сербам. Хорваты тоже были очень жестокие. Самые, на мой взгляд, смиренные и несчастные были боснийцы, боснийские мусульмане, потому что это самый миролюбивый, торговый народ. У них шансов не было ни малейших, если бы к ним на помощь не пришли. А хорваты с сербами это такие лютые звери: сильные и жестокие народы, которые имели в прошлом опыт этническо-гражданской войны. Очень воинственные, храбрые люди, и между ними непримиримая ненависть. Я был в Мостаре потом, там хорваты убивали: поставили, на западном берегу часовню, на которой написали, я своими глазами видел, «Здесь кончается Европа». Типа православные и мусульмане должны жить на восточном берегу этой реки, через которую мост.

Мост, построенный великим турецким архитектором Хайретдином– одно из чудес света, хорваты взорвали. Там ущелье глубиной метров двадцать, глубина быстротекущей воды метров семь-восемь. Быстро течет река и он без опор (!) через это ущелье длиной метров двадцать, а может и тридцать, построил мост. Хорватский спецназ взорвал этот мост в 94-м году, когда шли бои за Мостар. Много было жестокости и свирепости.

Был Афганистан, я побывал у талибов, что позволило мне утверждать, что не надо доверять СМИ и медиа. Пуштуны — один из самых прекрасных народов, который я видел в своей жизни. Народ-воины, храбрый народ. И талибы, конечно, это никакое не исламистское движение, это пуштунское движение, цели которого объединение и освобождение Афганистана. Очень много в руководстве Талибан было наших бывших фронтовых товарищей из фракции Хальк, которые в основном говорили по-русски. Танкисты, летчики, офицеры, все наши, все русскоговорящие. Вхожу в Министерство внутренних дел к одному мулле, который заведовал внутренними делами, он мне говорит: «О, шурави! Здравствуй, товарищ! Как там дела? Как Наташа Королева?» Потому что Наташа Королева в 89-м году или в 90-м приезжала в Афганистан, давала концерт, и очень запомнилась афганцам.

Афганистан – страна, которую просто нельзя забыть. Закрываешь глаза – четыре цвета: охра, черный, белый и лазурь, и еще огонь, если там идет какая-то война и что-то горит.

Вот так мы делали НГ-религии.

Вдруг стало ясно, что религия играет роль абсолютно иного мировоззрения, альтернативного, которое не понимают и не могут контролировать, не разбираются в этом.

Во всем ищите смысл!

— Как Вы показали значимость религиозного фактора во всех этих событиях?

— Когда мы в событиях и делах ищем отсвета Божественного замысла и промысла, тогда мы открываем совершенно другой взгляд на историю и на культуру этого мира.

Есть два типа описания. Первое – это такое разоблачение попов, какие они все гомосексуалисты, воры, торгуют табаком.

Другой тип это, наоборот, что все что ни есть -святое.

Наверное, первое, что я стал анализировать — документы разных организаций как политические документы. Я стал искать. Вот, говорю, здесь есть проектное направление. Да, религиозные организации не так охотно, как политические партии, говорят о своих целях и задачах земных, но все поддается анализу. Я стал это делать.

— Как освещали конфликтные ситуации?

Я никогда не осуждал никого, никогда не пытался никого разоблачать. И всегда мне хотелось показать, что церковь и религия — это не гробы накрашенные, показать человеческое содержание, серьезное. Поэтому, допустим, я защитил кочетковцев в том историческом конфликте. Они — либеральная интеллигенция — меня многим раздражали. Просто мне казалось, что решать какие-то вещи с помощью публичных доносов не могут себе позволить православные люди. Когда у них отобрали Сретенский монастырь, потом отобрали храм на Сретенских воротах и продолжали душить — для меня это была просто борьба за недвижимость, которая прикрывалась неким идеологическим конфликтом. Я видел не меньшее сектантство и в более ортодоксальных, якобы патриотических, православных сообществах.

Я с Бычковым вел войну, потому что мне так было мерзко, что он так мерзко писал о митрополите Кирилле. Мне казалось, что митрополит Кирилл является человеком исключительно значимым для истории русской церкви. Я впервые прочитал его выступление в сборнике, посвященном тысячелетию крещения Руси. И тогда уже это произвело впечатление, это был другой язык, другой разговор о Православии и о церкви, такой современный язык, человеческий.

Так я и делал НГ-религии. Поэтому газету обвиняли в излишней политизации, зачем, мол, политизировали религию.

Религия принадлежит, не жрецам, а людям, каждому человеку. Церковь без народа Божьего – это просто дрова, которые покрашены краской. А если народ Божий это овцы, которые просто пасомы пастырями, то это католицизм в самом худшем его выражении, тридентском, которое является просто ересью и антихристовым исповеданием. При этом я могу сказать, что католики это прекрасные люди, верующие христиане, священники, люди верующие.

— Что для вас было самым сложным в работе?

Как написать о религии так, чтобы верующих людей не оскорблять.

Как писать о католицизме? Мы же все помним монолог Мышкина? «Уж лучше бы ты стал атеистом, чем католиком» . Но я так не могу, я ж обижу многих людей: литовцев, поляков, искренне верующих людей. А ведь о религии говорят прагматики, циники, сумасшедшие и так далее. Мне хотелось создать новый способ разговора, анализа. Если мы это делать не будем, то просто мы не будем понимать, о чем идет речь.

Изменилась епархиальная пресса и пресса, так называемая конфессиональная в лучшую сторону. И я считаю, что это тоже наша заслуга, потому что я много ездил, выступал, встречался с журналистами, говорил им, что надо говорить просто человеческим языком.

Вы спрашиваете: «Что такое религиозная газета?» Вот ты пиши там о политике Америки, будь при этом верующим, и у тебя будет религиозная газета. А Вы полагаете, что религиозная газета это некое такое отражение специфического психологического восприятия мира, надо писать этим слащавым сусальным языком? Обо всем можно писать, будучи верующим, давая религиозный анализ, просто анализируя экономику, политику. Вот что я, собственно, в НГ-религии делал.

— А есть перспективы и религиоведческой журналистики?

— Я не верю, что религиовед может быть хорошим религиозным журналистом. Он может быть хорошим ученым, анализирующим проблематику. Хотя бы признавайте, что мы все умрем. Ведь основные просто светские журналисты пишут так, будто они, как куклы, будут жить вечно. Как у Стивена Кинга в его великолепном, великом романе «Темная башня» — там есть такой образ: Ролан — главный герой — попадает в иное измерение к одному из столпов, на которых луч, держащий нашу вселенную, а вокруг бродят обезумевшие роботы, которые должны были это охранять, но они уже давно сошли с ума и предназначение свое утратили.

А они бродят и как бы живут. Вот так же и вот это светское общество. Они тоже бродят, живут, как эти роботы Стивена Кинга, эти зверушки непонятные. .

— Сложилась ли сегодня православная журналистика?

— Вообще православная журналистика возникла и сложилась в конце XIX века. Православная журналистика занимается вопросами православного мироощущения, православного миросозерцания, развивая в публичном пространстве те взгляды, которые основаны на православном миросозерцании. Статьи А. Хомякова, И. Аксакова, «В тени монастырских стен» В. Розанова, «Дневник писателя» Ф. Достоевского, С. Нилус, Д. Мережковский, ранние работы — еще до революции — Сергия Страгородского, само «Религиозно-философское общество» – это были прекрасные образцы теологической журналистики.

Сегодня православная журналистика возродилась как область журналистики. Возникло несколько сильных центров публичной православной мысли, как консервативной, так и либеральной – и последователи Меня – Свято-Филаретовская школа, и консервативные – то, что происходит от Сретенского монастыря от Виталия Аверьянова: Православие.ру, Русская линия. Восходящий к Джорданвиллю «Русский паломник», труды Свято-Сергиевского института, о. Борис Бобринский, Оливье Клеман и франко-русское православие. То, что делали – это все православная журналистика. Не могу не вспомнить гонимого сегодня ярчайшего человека и журналиста Константина Душенова, несмотря на несогласие со многими его мыслями, — это еще одна линия, происходящая от митр. Иоанна Ладожского и Санкт-Петербургского. Это все православная журналистика. Это интерпретация события с православной точки зрения, как кажется авторам.

Такого разнообразия православной журналистики нет нигде – ни в Сербии, ни в Греции, ни в Америке.

Труды , о. Бориса Бобринского, – это религиозно-богословская журналистика. В эмиграции церковно-богословская журналистика была на очень высоком уровне – журналисты полемизировали друг с другом, искали ответы, ставили проблемы.

— Что такое христианская журналистика?

Журналистика разнообразна. Журналистика – это не нечто, что стоит над схваткой, она должна быть политической позицией, должна отражать политические взгляды – левые, правые — любые. В православную журналистику сегодня пришло много талантливых людей, много интеллектуальных. Что такое христианская журналистика? Она пишет только о жизни христианства или это то, что пишут о политике, экономике христиане? Если православные издания перестанут заниматься публицистикой, а станут заниматься анализом информационного потока, то только выиграют от этого. Если создастся группа анализа мира в ежедневном формате – это и будет православная журналистика актуальная и современная.

— Если бы вы сегодня создавали православное издание, о чем бы вы писали?

— Я бы освещал международную политику, внутреннюю политику, экономику, социальную жизнь, жизнь страны, скандал вокруг Лужкова, жизнь Президента, премьера, я бы постулировал мировоззрение, за которое я готов умереть.

Я старался бы постулировать то мировоззрение, которое для меня важно. Я бы писал то, что интересно читать не моим братьям по общине, по беседе, а чтобы это было массовое издание, которое интересно читать, чтобы люди воспринимали оценки, нюансы, акценты, как сам их вижу.

— Это очень сложный и непредсказуемый формат…

— Все хотят заниматься спокойными темами, благоприятными для сознания, для внутреннего мира. К сожалению, но так оно было всегда, церковь для человека становится способом некой сублимации общественной жизни.

Религия должна быть не способом спрятаться от мира. Религия — это вызов миру. Свеча зажженная не ставится под стол, она ставится на стол, чтобы светить всем. Многие приходят в религию, религиозную журналистику, в журналистику вообще, чтобы создать мир сублимированной веры, сублимированных человеческих отношений. Среди многих верующих господствует представление, что вот мы в Церкви, а за пределами границы – зло, грех, Вавилон, которые надо ненавидеть, презирать и игнорировать. Это глубокое заблуждение. Если свеча ставится под стол – в ней нет смысла, если соль теряет силу, зачем нужна эта соль? Это очень важно. Если вы верите в то, что ваша религия, то, что является светом вашей души – это истина, ради которой стоит умереть – то смотрите смело смотрите в глаза миру и преображайте этот мир, атакуйте! Позиция верующего – это всегда позиция священной войны. Нечего прятаться за то, что у мусульман есть джихад, а все остальные – лапочки такие. Верующий должен занимать наступательную позицию. Религиозная журналистика должна противостоять обществу потребления. Современный сатанизм – это общество потребления, превращающий человека в матрицу эмоций и психических состояний. Надо открыто выступать против ростовщичества, против ростовщического процента, который прямо запрещен в Библии. Когда православных журналист пишет об экономике, он об этом должен писать, о том, что греховно делать деньги не на труде, а на продаваемом воздухе, что это сатанизм.

Есть несколько очень важных принципов, которых надо придерживаться в публичной жизни – с кем нельзя вместе есть, что нельзя вместе пить, с кем нельзя вести бизнес – их никто не отменял. Но православные живут так, как будто этих правил нет. С одной стороны все ходят как начетчики, а с другой стороны, «надо понимать все в духе времени». Так и до браков между мужчинами дойти. Здесь должна быть борьба, постулирование своего взгляда – вот это и есть религиозная журналистика.

— Существуют ли в СМИ антицерковные кампании, провокации, мифы?

— Война против Церкви, конечно, ведется, но в информационном обществе информационные войны –повседневная реальность. Но я не понимаю, почему светские СМИ должны писать о Церкви хорошо? Не пытайтесь их перевоспитать, ведите войну не через прокуратуру, не через связи, не через марши хоругвеносцев. Создавайте медийные ресурсы. Какие массовые газеты сегодня принадлежат Церкви? Где Russian Christian Science Monitor, где Osservatore Moscovo? Что выгоднее — сражаться инструментами публичной борьбы или ходить в образе гонимого и преследуемого?

Выпуск передачи «Судите сами» памяти святейшего Патриарха Алексия

Выпуск передачи «Судите сами», посвященный восстановлению единства Русской Православной Церкви

Выдача российских казаков-коллаборационистов, членов Казачьего Стана и 15-го кавалерийского казачьего корпуса СС в мае 1945 с территории Австрии, занятой британскими оккупационными войсками, Советскому Союзу. Казачьи генералы были признаны советским судом военными преступниками и казнены, остальные вместе с семьями были приговорены к различным срокам заключения. В 1955 году, по указу Президиума Верховного совета «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупационными властями в период Великой Отечественной войны» от 17 сентября, казаки были амнистированы

Герника — исторический центр баскской нации. 26 апреля 1937 года была подвергнут разрушительной бомбардировке немецким «Легионом Кондор» в ходе гражданской войны в Испании. Бомбардировке посвящены картина Пикассо «Герника» и скульптура Рене Ише.

В 1991 года собор Сретения Владимирской иконы Божией Матери был передан Русской Православной Церкви, приходу братства «Сретение» во главе со священником Георгием Кочетковым. В 1993 году братство было переведено в соседний храм Успения в Печатниках (на Сретенских воротах); а в Сретенском же монастыре открыто подворье Псково-Печерского монастыря.

«- Как так это католичество вера нехристианская? — повернулся на стуле Иван Петрович; — а какая же?
— Нехристианская вера, во-первых! — в чрезвычайном волнении и не в меру резко заговорил опять князь: — это во-первых, а во-вторых, католичество римское даже хуже самого атеизма, таково мое мнение. Да! таково мое мнение! Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и поруганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует, клянусь вам, уверяю вас! Это мое личное и давнишнее убеждение, и оно меня самого измучило… Римский католицизм верует, что без всемирной государственной власти церковь не устоит на земле, и кричит: Non possumus! По-моему, римский католицизм даже и не вера, а решительно продолжение Западной Римской империи, и в нем все подчинено этой мысли, начиная с веры. Папа захватил землю, земной престол и взял меч; с тех пор все так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, все, все променяли за деньги, за низкую земную власть. И это не учение антихристово?! Как же было не выйти от них атеизму? Атеизм от них вышел, из самого римского католичества! Атеизм, прежде всего, с них самих начался: могли ли они веровать себе сами? Он укрепился из отвращения к ним; он порождение их лжи и бессилия духовного! Атеизм! у нас не веруют еще только сословия исключительные, как великолепно выразился намедни Евгений Павлович, корень потерявшие; а там уже страшные массы самого народа начинают не веровать, — прежде от тьмы и от лжи, а теперь уже из фанатизма, из ненависти к церкви и ко христианству!»

Ф.М. Достоевский. Идиот.

«Читали Апостол из послания к Солунянам, зачало 273, в котором сказано: непрестанно молитеся . Сие изречение особенно вперилось в ум мой, и начал я думать, как же можно беспрестанно молиться, когда необходимо нужно каждому человеку и в других делах упражняться для поддерживания своей жизни?» Откровенные рассказ странника духовному своему отцу.

Конфликт в Санкт-Петербургской семинарии в 2000 году. Студенты были против рукоположения во священный сан однокурсника, пребывавшего с ними в конфликте, и не примирившимся перед хиротонией. Во время совершения Таинства рукоположения в тот момент, когда хор поет «Аксиос» (Достоин!), студенты провозгласили «Анаксиос» (Недостоин!»). Конфликт получил широкую огласку в СМИ .