Ви́ктор Леони́дович Покро́вский ( , Нижегородская губерния - 8 ноября , Кюстендил , Болгария) - генерал-лейтенант. Участник Великой и гражданской войн. Первопоходник . В 1919 командующий Кавказской армией , преемник на этом посту генерала барона П. Н. Врангеля .

Биография

Первая мировая война

Покровский был молод, малого чина и военного стажа и никому неизвестен. Но проявлял кипучую энергию, был смел, жесток, властолюбив и не очень считался с «моральными предрассудками». … Как бы то ни было, он сделал то, чего не сумели сделать более солидные и чиновные люди: собрал отряд, который один только представлял из себя фактическую силу, способную бороться и бить большевиков.

В апреле - июне 1918 - командующий войсками Кубанского края, в июне - августе 1918 - командир 1-й Кубанской бригады. В августе 1918 - январе 1919 - командир 1-й Кубанской конной дивизии , с 3 января 1919 - командующий 1-м Кубанским корпусом . С июля 1919 - командующий группой войск Кавказской армии под Царицыным , захватил Камышин на Волге .

9 сентября 1919 заболел и сдал 1-й Кубанский корпус генералу Писареву . После выздоровления назначен начальником тыла Кавказской армии (октябрь - ноябрь 1919). В этом качестве, по приказу генерала Врангеля, руководил разгоном обвинённой в сепаратизме Кубанской казачьей рады, один из руководителей которой, священник Алексей Кулабухов , был повешен «за измену России и кубанскому казачеству» по приговору военно-полевого суда.

С 26 ноября 1919 по 21 января 1920 - командующий Кавказской армией, сменил генерала Врангеля , который так характеризовал В. Л. Покровского:

Незаурядного ума, выдающейся энергии, огромной силы воли и большого честолюбия, он в то же время был мало разборчив в средствах, склонен к авантюре.

Был снят с должности после полного разложения вверенных ему войск под ударами Красной армии.

Отли­чался жестокостью: по данным современников, там где стоял штаб Покровского, все­гда было много расстрелян­ных и повешенных без суда, по одному подозрению в симпатиях к большевикам. Ему приписываются шутки вроде «вид повешенного оживляет ландшафт» или «вид на виселицу улучшает аппетит». Современный российский историк С. В. Карпенко даёт следующий «портрет» В. Л. Покровского:

Его страшная репутация вешателя подчеркивалась внешним видом. Невысокая сутуловатая фигура, затянутая в неизменную черкеску, нахмуренный лоб, крючковатый птичий нос и пронзительный взгляд темных глаз напоминали беспощадного степного хищника. Грозный вид вооружённых до зубов офицеров его личного конвоя - чеченцев и ингушей - ещё сильнее сгущал атмосферу страха вокруг обожаемого ими начальника.

В эмиграции

Верховный главнокомандующий Русской армией : А. В. Колчак † Донская армия : П. Н. Краснов · А. П. Богаевский · К. К. Мамантов † · П. Х. Попов · И. Д. Попов † · Э. Ф. Семилетов † · Г. Д. Каргальсков · А. Н. Моллер · М. В. Базавов · М. Г. Хрипунов · И. Ф. Быкадоров · В. И. Сидорин · С. В. Денисов · А. П. Фицхелауров Кавказская армия : В. Л. Покровский · Я. Д. Юзефович · П. Н. Шатилов Кубанская армия : А. Г. Шкуро · С. Г. Улагай Крымско-Азовская армия : А. А. Боровский Добровольческая армия : И. П. Романовский † · А. С. Лукомский · П. С. Махров · И. М. Васильченко † · И. Г. Барбович · А. М. Каледин † · М. В. Алексеев † · Л. Г. Корнилов † · А. И. Деникин · В. З. Май-Маевский † · П. Н. Врангель Туркестанская армия (ВСЮР) : И. В. Савицкий · А. А. Боровский · Б. И. Казанович Войска Киевской области : Н. Э. Бредов · А. М. Драгомиров · В. Е. Флуг Войска Новороссийской области : М. Н. Промтов · Н. Н. Шиллинг 1 АК : Б. И. Казанович · А. П. Кутепов · В. К. Витковский 2 АК : А. А. Боровский · В. З. Май-Маевский † · М. Н. Промтов · Я. А. Слащёв 3 АК : В. П. Ляхов · Я. А. Слащёв Дроздовцы : М. Г. Дроздовский † · В. К. Витковский · А. В. Туркул Корниловцы : А. П. Кутепов · Н. В. Скоблин Марковцы : С. Л. Марков · Н. С. Тимановский Алексеевцы : А. П. Богаевский · Б. И. Казанович Восточный фронт : А. В. Колчак † · В. О. Каппель † · М. К. Дитерихс · А. Ф. Матковский † · А. Н. Гришин «Алмазов» † · В. П. Гулидов † · А. И. Дутов † · Г. М. Семёнов · К. В. Сахаров · С. Н. Войцеховский · ·

Отрывок, характеризующий Покровский, Виктор Леонидович

Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n"etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l"ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d"arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C"est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu"il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.

Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]

• Покровский, Анатолий Владимирович (род. 1930) - советский и российский хирург, академик РАМН.
• Покровский, Андрей :

Покровский, Аркадий Михайлович (1869-1941) - новгородский композитор, дирижёр и педагог.

Покровский, Борис :

• Покровский, Вадим Валентинович (род. 1955) - академик РАМН, ведущий специалист по ВИЧ-инфекции; сын В. И. Покровского .
• Покровский, Валентин Иванович (род. 1929) - советский академик и президент РАМН (1987-2006).
• Покровский, Валерий :

Покровский, Василий :

Покровский, Виктор Александрович - регент, переводчик и аранжировщик.

Покровский, Виктор Леонидович (1889-1922) - офицер Русской Императорской армии и Белого движения.

Покровский, Владимир :

Покровский, Георгий :

Покровский, Герасим Фёдорович (1774 - после 1837) - русский юрист, профессор и проректор ярославского Демидовского училища высших наук.

Покровский, Григорий :

• Покровский, Дмитрий Викторович (1944-1996) - советский музыкант, дирижёр, основатель «Ансамбля Дмитрия Покровского», исследователь русского фольклора.
• Покровский, Егор Арсеньевич (1834-1895) - русский педиатр, психолог, благотворитель.
• Покровский, Иван :

• Покровский, Иван Михайлович - профессор истории русской церкви.
• Покровский, Иван Федорович (род. 1925) - доктор юридических наук, профессор, действительный член (академик) Академии акмеологических наук, Академии гуманитарных наук, Международной Славянской академии наук.

Покровский, Игорь :

Покровский, Иосиф Алексеевич (1868-1920) - русский юрист, специалист по римскому праву, декан юридического факультета СПГУ.

Покровский, Кирилл Владимирович (1965-2015) - советский и бельгийский музыкант, клавишник групп Ария и Мастер.

Покровский, Константин Доримедонтович (1868-1944) - астроном.

Покровский, Леонид Николаевич (в монашестве Кирилл ; род. 1963) - епископ Павлово-Посадский, викарий Московской епархии.

Покровский, Максим Сергеевич (род. 1968) - российский музыкант, певец и композитор, поэт, продюсер, актёр, автор песен; лидер группы «Ногу свело!».

Покровский, Михаил :

Покровский, Никита Евгеньевич (род. 1951) - российский социолог.

Покровский, Никифор Фёдорович (1779-1838) - русский деятель системы образования Российской империи.

Покровский, Николай :

Покровский, Олег Викторович (1913-1999) - русский художник и мемуарист.

Покровский, Павел Алексеевич (1853-1917) - член IV Государственной думы от Орловской губернии, священник.

Покровский, Пётр :

Покровский, Роман Петрович

Покровский, Сергей Викторович (1874-1945) - русский писатель-натуралист.

Покровский, Сталь Сергеевич (1926-1997) - действительный член Академии горных наук, Герой Социалистического Труда.

Покровский, Роман Петрович (1917-1986) - советский военачальник, генерал-полковник-инженер, учёный, лауреат Государственной премии СССР.

Покровский, Юрий Владимирович (1902-1953) - советский юрист и полковник юстиции, заместитель советского обвинителя на Нюрнбергском процессе.

Покровский, Ярослав Евгеньевич (1928-2014) - советский и российский физик, член-корреспондент РАН.

Покровская

• Покровская, Алина Станиславовна (род. 1940) - советская и российская актриса.
• Покровская, Алла Борисовна (род. 1937) - советская и российская актриса, дочь Бориса Покровского, жена Олега Ефремова.
• Покровская, Анна Михайловна (1904-2001) - советский педагог, праведник мира.
• Покровская, Ирина Митрофановна (1902-1970) - советский палеонтолог, доктор геолого-минералогических наук (1947), одна из основателей советской школы палинологов.
• Покровская, Людмила Александровна (1925-2009) - советский и российский востоковед и тюрколог, исследователь языка и культуры гагаузов.
• Покровская, Магдалина Петровна (1901-1980) - российский бактериолог.
• Покровская, Татьяна Николаевна (род. 1950) - российский тренер, главный тренер России по синхронному плаванию. Герой Труда Российской Федерации (2014)

Населённые пункты

Белоруссия

• Покровский - посёлок в Добрушском районе Гомельской области
• Покровский - посёлок в Каменском сельсовете Кормянского района Гомельской области
• Покровский - посёлок в Оторском сельсовете Чечерского района Гомельской области

Россия

• Покровский - посёлок в Таловском районе Воронежской области.
• Покровский - хутор в Абинском районе Краснодарского края.
• Покровский - хутор в Отрадненском районе Краснодарского края.
• Покровский - хутор в Морозовском районе Ростовской области.

См. также

Напишите отзыв о статье "Покровский"

Отрывок, характеризующий Покровский

– Ну и где же Вы «гуляли», мадонна Изидора? – наигранно милым голосом спросил мой мучитель.
– Хотела навестить свою дочь, ваше святейшество. Но не смогла...
Мне было совершенно безразлично, что он думал, и сделала ли его моя «вылазка» злым. Душа моя витала далеко, в удивительном Белом Городе, который показывал мне Истень, а всё окружающее казалось далёким и убогим. Но Караффа надолго уходить в мечты, к сожалению, не давал... Тут же почувствовав моё изменившееся настроение, «святейшество» запаниковал.
– Впустили ли Вас в Мэтэору, мадонна Изидора? – как можно спокойнее спросил Караффа.
Я знала, что в душе он просто «горел», желая быстрее получить ответ, и решила его помучить, пока он мне не сообщит, где сейчас находится мой отец.
– Разве это имеет значение, Ваше святейшество? Ведь у Вас находится мой отец, у которого Вы можете спросить всё, на что естественно, не отвечу я. Или Вы ещё не успели его достаточно допросить?
– Я не советую Вам разговаривать со мной подобным тоном, Изидора. От того, как Вы намерены себя вести, будет во многом зависеть его судьба. Поэтому, постарайтесь быть повежливее.
– А как бы Вы себя вели, если бы вместо моего, здесь оказался Ваш отец, святейшество?..– стараясь поменять, ставшую опасной тему, спросила я.
– Если бы мой отец был ЕРЕТИКОМ, я сжёг бы его на костре! – совершенно спокойно ответил Караффа.
Что за душа была у этого «святого» человека?!.. И была ли она у него вообще?.. Что же тогда было говорить про чужих, если о своём родном отце он мог ответить такое?..
– Да, я была в Мэтэоре, Ваше святейшество, и очень жалею, что никогда уже более туда не попаду... – искренне ответила я.
– Неужто Вас тоже оттуда выгнали, Изидора? – удивлённо засмеялся Караффа.
– Нет, Святейшество, меня пригласили остаться. Я ушла сама...
– Такого не может быть! Не существует такого человека, который не захотел бы остаться там, Изидора!
– Ну почему же? А мой отец, святейшество?
– Я не верю, что ему было дозволено. Я думаю, он должен был уйти. Просто его время, вероятно, закончилось. Или недостаточно сильным оказался Дар.
Мне казалось, что он пытается, во что бы то ни стало, убедить себя в том, во что ему очень хотелось верить.
– Не все люди любят только себя, знаете ли... – грустно сказала я. – Есть что-то более важное, чем власть или сила. Есть ещё на свете Любовь...
Караффа отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, будто я только что произнесла какую-то полную чушь...
– Любовь не управляет, миром, Изидора, ну, а я желаю им управлять!
– Человек может всё... пока не начинает пробовать, ваше святейшество – не удержавшись, «укусила» я.
И вспомнив что-то, о чём обязательно хотела узнать, спросила:
– Скажите, Ваше святейшество, известна ли Вам правда о Иисусе и Магдалине?
– Вы имеете в виду то, что они жили в Мэтэоре? – я кивнула. – Ну, конечно же! Это было первое, о чём я у них спросил!
– Как же такое возможно?!.. – ошеломлённо спросила я. – А о том, что они не иудеи, Вы тоже знали? – Караффа опять кивнул. – Но Вы ведь не говорите нигде об этом?.. Никто ведь об этом не знает! А как же ИСТИНА, Ваше святейшество?!..
– Не смешите меня, Изидора!.. – искренне рассмеялся Караффа. – Вы настоящий ребёнок! Кому нужна Ваша «истина»?.. Толпе, которая её никогда не искала?!.. Нет, моя дорогая, Истина нужна лишь горстке мыслящих, а толпа должна просто «верить», ну, а во что – это уже не имеет большого значения. Главное, чтобы люди подчинялись. А что им при этом преподносится – это уже является второстепенным. ИСТИНА опасна, Изидора. Там, где открывается Истина – появляются сомнения, ну, а там где возникают сомнения – начинается война... Я веду СВОЮ войну, Изидора, и пока она доставляет мне истинное удовольствие! Мир всегда держался на лжи, видите ли... Главное, чтобы эта ложь была достаточно интересной, чтобы смогла за собой вести «недалёкие» умы... И поверьте мне, Изидора, если при этом Вы начнёте доказывать толпе настоящую Истину, опровергающую их «веру» неизвестно во что, Вас же и разорвёт на части, эта же самая толпа...

Виктор Леонидович Покровский родился в 1889 г. в Одессе в семье кадрового офицера. В 1909 г. по окончании местного кадетского корпуса и Павловского военного училища он был выпущен в звании подпоручика в 10-й гренадерский Малороссийский полк.
Время это было отмечено первыми успехами в покорении воздушного пространства. Покровский не избежал всеобщего увлечения и, забросав начальство рапортами, добился своего направления в класс авиации Санкт-Петербургского Политехнического института. Освоив азы теоретических знаний, он был переведен в Севастополь-
скую офицерскую воздухоплавательную школу, которую с блеском окончил в ноябре 1914 г. К тому времени в Европе уже вовсю полыхала Первая мировая война. Виктор Леонидович стал летчиком 2-го Сибирского корпусного авиаотряда и принял участие в боях против австрийцев на Юго-Западном фронте.
Впоследствии советский писатель Д. Фурманов характеризовал Покровского как «трусливого и жестокого генерала», но если вторая часть этого определения действительно имела под собой некоторые основания, то что касается трусливости, Фурманов был явно несправедлив...
В июле 1915 г. во время боев под Холмом военный пилот поручик Покровский вместе с наблюдателем корнетом Плонским атаковали вооруженный пулеметами неприятельский «Альбатрос». Открыв пальбу из револьверов, они принудили вражескую машину к посадке на ничейной территории. Посадив рядом свой «фарман», они захватили австрийских летчиков в плен буквально на виду у подбегавшей пехоты противника. После этого подвига имя Покровского прогремело по всей России. В январе 1916 г. он получил звание штабс-капитана и был назначен командиром 12-го армейского авиаотряда.
Февральскую революцию Виктор Леонидович встретил без всякого энтузиазма. Последующая анархия, захлестнувшая армию и государство, превратила его в ярого противника «взбунтовавшихся хамов». Уже весной 1917 г., находясь в Петрограде, он примкнул к тайной офицерской организации, созданной генерал-майором П. Н. Врангелем. Однако что-то у Врангеля и Покровского не заладилось. Судя по всему, расстались они весьма прохладно, и в конце бурного 1917 г. Виктор Леонидович объявился на Кубани.
После прихода большевиков к власти здешняя казачья Рада объявила о независимости края и приступила к созданию собственной армии. Одновременно из местных «иногородних» стали возникать красногвардейские отряды. Фактически с обеих сторон друг другу противостояли полупартизанские формирования, личный состав ко-
торых практически не подчинялся дисциплине, да и под ружье вставал лишь в тех случаях, когда возникала угроза собственному дому.
Тем не менее в этом хаосе капитан Покровский сумел сколотить довольно боеспособный добровольческий отряд, действовавший в районе Екатеринодара. Во главе своего соединения он сумел нанести поражение превосходящим силам красных под Эйнемом. На короткое время «большевистская угроза» отступила, и 24 января 1918 г. войсковой атаман Кубанского войска А. П. Филимонов произвел Покровского в полковники, назначив его командующим войсками Кубанского края.
Фактически на юге России возникли два крупных центра контрреволюции - Дон и Кубань. Но если на Кубани под контролем красных остались лишь некоторые сельские районы, то на Дону ситуация была совершенно обратной. В феврале 1918 г., отбиваясь от превосходящих сил большевиков, из донской столицы Новочеркасская выступила Добровольческая армия генералов Корнилова и Алексеева. Обложенные со всех сторон корниловцы двигались на Кубань, которая в этот момент представлялась им чем-то вроде земли обетованной. Кто знает, продержись Покровский до их прихода, и быть бы Виктору Леонидовичу если не первой, то хотя бы второй по значимости фигурой в Белом движении на юге России. Однако продержаться ему не удалось...
В конце февраля войска Покровского были разбиты красными под Выселками и в ночь на 14 марта оставили краевую столицу Екатеринодар. Вместе с воинскими частями город покинули большинство детутатов Рады, кубанское правительство и многие жители.
Отступив в черкесские аулы, Покровский провел переформирование частей, насчитывавших около 3 тыс. человек. До этого момента большинство членов кубанского правительства ратовали за независимость или, как минимум, широкую автономию своего края, а потому весьма сдержанно относились к союзу с добровольцами, выступавшими за «единую и неделимую Россию».

Самому Покровскому идея суверенной Кубани была глубоко безразлична (что он впоследствии и продемонстрировал), но и терпеть над собой верховенство Корнилова ему тоже не очень-то хотелось. Тем не менее в сложившейся обстановке союз с добровольцами стал насущной необходимостью.
28 марта в ауле Шенджи состоялась встреча Покровского и Корнилова. Сергей Леонидович попытался настоять на самостоятельности своих частей при оперативном подчинении командующему Добровольческой армией, однако Корнилов был категоричен: «Одна армия и один командующий. Иного положения я не допускаю». После этого (вероятно, в утешение) Покровский был произведен в звание генерал-майора.
На следующий день усиленная кубанцами Добровольческая армия перешла в наступление на Екатеринодар. В один из наиболее драматичных моментов сражения Сергей Леонидович вновь попытался настоять на самостоятельности своих частей, после чего был отстранен «в распоряжение правительства для дальнейшего формирования Кубанской армии». Выволочка эта настолько потрясла Покровского, что в дальнейшем он превратился в одного из самых ярых бойцов с Кубанским сепаратизмом.
Новый командующий Добровольческой армией А. И. Деникин отправил беспокойного подчиненного с 4 сотнями казаков и черкесов в Лабинский отдел (уезд) для организации местных повстанцев. После того как в очередном сражении под Выселками добровольцы нанесли красным поражение (7 августа), антибольшевистское восстание охватило всю Кубань. Отряд Покровского спустился с гор и начал активные действия, овладев Майкопом и Армавиром. Через несколько дней это партизанское войско было переименовано в 1-ю Кубанскую казачью дивизию.
Правда, успехи Виктора Леонидовича имели и свои негативные последствия. Сражавшийся на соседнем участке генерал Врангель действовал крайне неудачно и сумел выбраться из кризисного положения лишь благодаря победам Покровского. Зависть и ревность к чужой славе являются
традиционными пороками для многих выдающихся полководцев. «Черный барон» также не был от них свободен, и нашему герою не раз пришлось в этом убедиться, после того как Врангель стал его непосредственным начальником в качестве командующего Кавказской армией...
Между тем горечь поражений не миновала и самого Виктора Леонидовича. В начале сентября 1918 г. его дивизии было поручено задержать и уничтожить прорывав- щуюся на соединение с основными силами красных Таманскую армию. Однако в боях под Белореченской части Покровского, в свою очередь, оказались разбиты авангардной колонной Ковтюха, после чего откатились к Екатери- нодару. Генералу едва ли не голышом пришлось спасаться от большевиков на неоседланной лошади...
Эпизод этот вызвал ехидные насмешки со стороны многих руководителей Добровольческой армией. Следует отметить, что даже получив генеральское звание, Виктор Леонидович так и остался для них чужаком. Некоторые мемуаристы объясняют это жесткостью Покровского, вспоминая сказанную им фразу: «Вид повешенного оживляет ландшафт и повышает аппетит». Добротой генерал действительно не блистал, но главная причина заключалась в другом: Виктор Леонидович не принадлежал к категории избранных - выпускников Академии Генерального штаба и уже в силу этого обстоятельства считался выскочкой. В качестве обратного примера можно вспомнить, что примкнувший к добровольцам с большим опозданием генштабист П. Н. Врангель сразу же получил под свое командование бригаду и автоматически сравнялся с Покровским по свому положению...
В январе 1919 г. Виктор Леонидович возглавил 1-й Кубанский конный корпус и был произведен в генерал-лейтенанты. В мае во время боев на Маныче он успешно громил красную конницу Буденного, однако в ходе дальнейших событий корпус, как и вся Кавказская армия Врангеля, оказался отодвинут на периферию.
К осени главные силы белых устремились на Москву, а Врангелю между тем приходилось заниматься крайне
неприятной миссией по утихомириванию Кубанской Рады. Поток людских и материальных резервов с Кубани, подпитывавший Белое движение, постоянно уменьшался. Между тем местные политики вновь заговорили о суверенитете, фактически закрывали глаза на большевистскую агитацию и к тому же заключили договор о взаимном признании с антиденикинским «меджлисом горских народов Кавказа». Подобные действия белое командование вполне обоснованно расценило как изменнические, причем обязанность по их пресечению Врангель изящно перекинул на Покровского.
Виктор Леонидович взялся за дело со всей присущей ему решительностью. 18 ноября он предъявил Раде ультиматум, требуя выдать Калабухова (одного из инициаторов подписания договора с меджлисом) и еще 12 лидеров сепаратистов. По истечении назначенного срока войска Покровского окружили здание Рады, после чего генерал назначил новый срок для выполнения своих требований - 5 минут. Все вожди «самостийников» сдались без сопротивления. Калабухов был повешен, остальные высланы в Константинополь. В качестве награды за свою энергию Покровский получил под свое командование Кавказскую армию, сменив на этом посту Врангеля (отстраненного за постоянные интриги против Деникина).
Усмирение Кубани успешно завершилось, однако симпатии местного казачества после этих событий начали склоняться на сторону красных. Данное обстоятельство, несомненно, сыграло свою роль в успешном и довольно быстром завоевании края большевиками в феврале-марте 1920 г.
Провал наступления на Москву и последующие неудачи привели к отставке командующего вооруженными силами Юга России А. И. Деникина (4 апреля 1920 г.). В белогвардейском генералитете начался очередной раунд взаимных интриг, причем одним из наиболее реальных претендентов на вакантное место «царя Антона» считался именно Покровский. Тем не менее «корона» командующего ВСЮР досталась его старому сопернику П. Н. Врангелю. В конкурентах «черный барон» не нуждался, и по-
сле того как Виктор Леонидович в очередной раз оказался записанным в резерв, ему ничего не оставалось, как эмигрировать из белогвардейского Крыма в Европу (май 1920 г.). Прошло менее полугода, и следом за Покровским в эмиграции оказались все его бывшие соратники и соперники по Белому движению, в том числе и сам Врангель.
Пожив в Париже и Берлине Виктор Леонидович перебрался в Болгарию. Здесь разместилась значительная часть врангелевской армии и, в том числе, земляки Покровского - кубанцы. Политическая ситуация внутри Болгарии в это время была неспокойной. У власти находилось левое правительство «земледельца» А. Стамболийского, весьма лояльно относившееся к большевистскому режиму. Осенью 1922 г. в Болгарии появилась миссия советского Красного Креста, практически целиком состоявшая из чекистов. Многие эмигранты стали с ней сотрудничать и даже организовали «Союз возвращения на Родину» («Со- внарод»).
В ответ Покровский создал нелегальную организацию и даже попытался отправить около 60 своих боевиков на берега Кубани для организации восстания.
Однако почти все они были арестованы в варненском порту болгарский полицией. Самому Покровскому удалось скрыться, и его люди в отместку развернули настоящий террор против советских агентов и предателей из «Совнарода». После того как был убит один из лидеров «возвращенцев» Александр Агеев, терпение местных властей лопнуло.
Виктор Леонидович укрывался в городке Кюстендиле и уже собирался бежать в Югославию. Вместе с ним находились его ординарец Кричевский, полковник Улагай и убийца Агеева Сергей Бочаров. В операции по их аресту кроме болгарских жандармов участовали и чекисты из Красного Креста - Иванов, Чайкин, Фирин, Озол.
7 ноября 1922 г., в очередную годовщину Октябрьской революции, дом Покровского подвергся настоящему штурму. После ожесточенного сопротивления Кричевский и Бо-
чаров были схвачены, Улагай высадил окно и бежал. Сам Покровский успел ранить сотрудника «Общественной безопасности» Кюмиджева и в отместку получил удар штыком в грудь. Рана оказалась смертельной, и 9 ноября Виктор Леонидович скончался в больнице города Кюстендиле.

В сентябре-октябре 1918 года после занятия города Майкопа 1-ой Кубанской дивизией генерала Покровского в городе и предместьях было самыми страшными методами казнено, повешено и просто вырезано почти 4 000 жителей , которые, так или иначе, были под подозрением в сотрудничестве с Советской властью. Вырезали даже тех, кто просто работал на национализированных большевиками предприятиях города. Кровавая расправа над майкопцами длилась почти полтора месяца без перерыва .

Всё началось с такого вот приказа озверевшего от собственной безнаказанности белого «героя», генерал-майора Покровского.

«За то, что население города Майкопа (Николаевская, Покровская и Троицкая слободки) стреляло по добровольческим войскам, налагаю на вышеупомянутые окраины города контрибуцию в размере одного миллиона рублей.

Контрибуция должна быть выплачена в трехдневный срок.

В случае невыполнения моего требования вышеупомянутые слободки будут сожжены дотла. Сбор контрибуции возлагаю на коменданта города есаула Раздерищина.

Начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Покровский.»

Местный монах Илидор свидетельствовал:

«Утром, 21 сентября, в Майкопе я увидел около вокзала, со стороны полей, массу изрубленных трупов. После мне объяснили, что ночью было зарублено 1,600 большевиков, захваченных в городском саду и сдавшихся в плен. На виселицах я видел 26 человек.

Я видел далее, как с дубильной фабрики вели 33 юношей; вели из-за того, что они работали на национализированной фабрике. Все шли босые, в одном белье. Шли в ряд связанные за руки друг с другом. Офицеры и казаки шли сзади и хлестали их плетями. Трех юношей повесили; остальных ждала ужасная процедура. Тридцать связали по два и поставили на колени. Одному из пары приказывали откинуть голову назад, другому наклонить голову вперед.

Когда юноша делали это, шашками рубили шеи и лица, приговаривая:

Держи голову ниже! Задери морду выше!

При каждом удара толпа колыхалась от ужаса, и нёсся отрывистый стон. Когда все пары были изрублены, толпу разогнали плетями».

Агентурное донесение в Особое отделение контрразведки Отдела Генерального штаба при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России. Ноябрь 1918 года:

«Основанием для наложения на жителей окраин г. Майкопа контрибуции и жестокой с ними расправы для ген. Покровского послужили слухи о стрельбе жителей по отступающим войскам генерала Геймана 20 сентября при обратном взятии большевиками г.Майкопа.

По обследовании этого вопроса выяснено, что последним из города от дубильного завода (Николаевский район) отступил четвертый взвод офицерской роты, ведя непосредственную перестрелку с цепями наступавшего с восточной части города противника. Таким образом, в этом случае является весьма трудным установить прямое участие жителей Николаевского района в стрельбе по войскам генерала Геймана. Покровский район настолько удален от пути отступления войск, что физически по своему местоположению не мог принять участие в обстреле войск, не исключая, конечно, возможность случаев единичной стрельбы во время начала наступления на улицах города.

Со стороны Троицкого края, вернее, так называемого «Низа», с островов реки и берегов установлены случаи стрельбы по переходящим через реку бегущим жителям г. Майкопа, но убитых и раненых не было. Это до некоторой степени указывает что стрельба не была интенсивной и носила случайный характер.

Перед уходом большевиков из Майкопа окраины неоднократно подвергались повальным (Афипским полком Воронова), единичным (Ейский полк Абрамова) обыскам. Обыскивались окраины и по занятии Майкопа отрядом генерала Геймана. Все это указывает на то, что население окраин, как таковое, не могло иметь оружия, и таковое могло находиться лишь у отдельных лиц. Кроме того, и большевиками, и генералом Гейманом предлагалось населению сдать имеющееся оружие, каковое и было снесено в значительном количестве.

Между тем при занятии гор. Майкопа в первые дни непосредственно по занятии было вырублено 2 500 майкопских обывателей, каковую цифру назвал сам генерал Покровский на публичном обеде.

Подлежащие казни выстраивались на коленях, казаки, проходя по шеренге, рубили шашками головы и шеи. Указывают многие случаи казни лиц, совершенно непричастных к большевистскому движению. Не помогало в некоторых случаях даже удостоверение и ходатайство учреждения. Так, например, ходатайство учительского совета технического училища за одного рабочего и учительского института за студента Сивоконя.

Между тем рядовое казачество беспощадно грабило население окраин, забирая все, что только могло. Прилагаемый список взятого казаками в садах (смотри показания Божкова) и копия жалобы атаману области редактора газеты Рогачева в достаточной степени указывают на характер «обысков», чинимых казаками дивизии ген. Покровского.

Ужасней всего то, что обыски сопровождались поголовным насилием женщин и девушек. Не щадили даже старух. Насилия сопровождались издевательствами и побоями. Наудачу опрошенные жители, живущие в конце Гоголевской улицы, приблизительно два квартала по улице, показали об изнасиловании 17 лиц, из них девушек, одна старуха и одна беременная (показания Езерской).

Насилия производились обыкновенно «коллективно» по нескольку человек одну. Двое держат за ноги, а остальные пользуются. Опросом лиц, живущих на Полевой улице, массовый характер насилия подтверждается. Число жертв считают в городе сотнями.

Любопытно отметить, что казаки, учиняя грабежи и насилия, были убеждены в своей правоте и безнаказанности и говорили, что «им все позволено».

Из воспоминаний эмигранта. Н. В. Воронович. Меж двух огней // Архив русской революции. Т. 7. – Берлин, 1922 г.:

«Прибежавший в Сочи крестьянин села Измайловка Волченко рассказывал ещё более кошмарные сцены, разыгравшиеся у него на глазах при занятии Майкопа отрядом генерала Покровского.

Покровский приказал казнить всех не успевших бежать из Майкопа членов местного совета и остальных пленных. Для устрашения населения казнь была публичной. Сначала предполагалось повесить всех приговоренных к смерти, но потом оказалось, что виселиц не хватит. Тогда пировавшие всю ночь и изрядно подвыпившие казаки обратились к генералу с просьбой разрешить им рубить головы осужденным. Генерал разрешил. На базаре около виселиц, на которых болтались казненные уже большевики, поставили несколько деревянных плах, и охмелевшие от вина и крови казаки начали топорами и шашками рубить головы рабочим и красноармейцам. Очень немногих приканчивали сразу, большинство же казнимых после первого удара шашки вскакивали с зияющими ранами на голове, их снова валили на плаху и вторично принимались дорубливать…

Волченко, молодой 25-летний парень, стал совершенно седым от пережитого в Майкопе.»

Памятник жертвам майкопской резни

Из воспоминаний белого генерала, начальника штаба 1-го армейского Добровольческого корпуса Е.И.Доставалова:

«Путь таких генералов, как Врангель, Кутепов, Покровский, усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда… Однако по общему признанию в армии наибольшей кровожадностью отличался генерал Покровский».

Это лишь один пример одного небольшого города, захваченного «их благородиями» во время Гражданской войны.

Гражданская война была насыщена жестокостями с обеих сторон, на то она и гражданская война. Однако белые почему-то всё-таки её проиграли. Почему? Спросите об этом у генерала Покровского.

О Покровском от его сослуживца:

«Покровский двинул пластунов обеих бригад на Невинномысскую и овладел ею. Оттуда я произвел внезапный налет на Темнолесскую и взял ее. При этом был пленен эскадрон красных и взяты кое-какие трофеи. Приехавший вскоре генерал Покровский распорядился повесить всех пленных и даже перебежчиков. У меня произошло с ним по этому поводу столкновение, но он лишь отшучивался и смеялся в ответ на мои нарекания. Однажды, когда мы с ним завтракали, он внезапно открыл дверь во двор, где уже болтались на веревках несколько повешенных.- Это для улучшения аппетита, - сказал он.

Покровский не скупился на остроты вроде: «природа любит человека», «вид повешенного оживляет ландшафт» и т.п. Эта его бесчеловечность, особенно применяемая бессудно, была мне отвратительна. Его любимец, мерзавец и прохвост есаул Раздеришин, старался в амплуа палача угодить кровожадным инстинктам своего начальника и развращал казаков, привыкших в конце концов не ставить ни в грош человеческую жизнь. Это отнюдь не прошло бесследно и явилось впоследствии одной из причин неудачи Белого движения».

Шкуро А.Г. «Записки белого партизана».

08.02.2013 в 08:14

Долгие годы Советской власти нас приучали мыслить только в плоскости «белое – черное». Большевистская мифология создавала собирательный образ честного, благородного «красного рыцаря». Конечно, были и такие в рядах Красной Армии. Но прошло время, а инфантильный максимализм при оценке исторических событий и личностей остался, лишь поменяв цвет. То, что было красным, стало черным, а события и личности, связанные с белым движением, стали восприниматься как «Жития святых». В Белом движении были разные люди. Неоднозначна личность и судьба генерала Виктора Леонидовича Покровского, сражавшегося под Царицыном в составе Кавказской армии П. Н. Врангеля.

Непоколебимая твердость духа

Блестящий офицер, летчик в Первую мировую, совершавший беспримерные подвиги, он в Гражданскую сумел удивить генералов Деникина, Врангеля и других большим честолюбием, жесткостью, даже жестокостью и разгульностью.

«Герой Кубани», освободитель городов и станиц, превратившийся в составе Добровольческой армии за короткий срок из штабс-капитана в генерал-майора, командовал сначала дивизией, а потом Кубанским корпусом. По словам генерала А. Г. Шкуро, «там, где стоял штаб Покровского, всегда было много расстрелянных и повешенных без всякого суда, по одному подозрению в симпатиях к большевикам».

Известный кубанский краевед Г. В. Климентьев в своей книге «С любовью о Ейске» рассказывает об одном из эпизодов Гражданской войны. 26 июля 1918 г. «...К вечеру со стороны Садов в город вступил со своей кавалерией и сам Покровский, встреченный... хлебом-солью. Звонили церковные колокола, народ ликовал... С приходом белых в городе появились виселицы. Первую соорудили в городском саду. Черная и траурная, она наводила ужас на горожан. Возмущенные женщины осадили здание управления начальника гарнизона и потребовали убрать виселицу... Впоследствии казни производились во дворе тюрьмы. Очень скоро всеобщее ликование по поводу прихода в город белых прекратилось, так как жизнь показала, что режим белых по своей жестокости ничем не отличался от режима красных».

П. Н. Врангель в своих «Воспоминаниях» дает Покровскому такую характеристику: «Его неоценимыми свойствами были совершенно исключительная непоколебимая твердость духа, редкая настойчивость в достижении поставленной цели и громадная выдержка. Это был человек незаурядного ума, очень хороший организатор». И из той же книги: «Группа генерала Покровского… столкнулась с превосходными силами красной конницы. В течение трехдневных боев 22-24 июля, упорных боев, генерал Покровский разбил конницу Буденного».

За взятие Камышина генерал А. И. Деникин произвел генерал-майора В. Л. Покровского в генерал-лейтенанты.

В воспоминаниях генерала П. С. Махрова, бывшего начальника военных сообщений Кавказской армии, содержится описание внешности В. Л. Покровского: «Это был темный шатен маленького роста, широкогрудый и кривоногий. Ходил быстро… Из-под темных бровей глядели маленькие острые глаза хищника».

От подвигов до самодурства

Летом 1919 года Покровский командовал войсками Волжской группы, разбил три советские армии, овладел Камышинским и Приволжским укрепленными районами до 1-й линии фортов Саратова, взял в плен 52 000 человек, 142 орудия, 396 пулеметов, 2 бронепоезда. Во время этих боев Покровский проявил исключительную личную храбрость и был ранен.

Когда встал вопрос о переводе генерала Врангеля в Добровольческую армию, его преемником генерал Деникин назначил В. Л. Покровского.

Приняв командование армией, Покровский оказался в трудном положении. Он жаловался, что армия обессилена до крайности, на левом берегу Волги прочно закрепились части Красной Армии. Генерал справедливо считал, что оставшихся в его распоряжении сил недостаточно для защиты Царицына. Дальнейшие события это подтвердили – город перешел в руки 10-й и 11-й Красных Армий.

По расформировании Кавказской армии генерал Покровский остался не у дел. Прибыв в Ялту, он, как пишет П. Н. Врангель, «как говорится, «соскочил с нареза», пил и самодурствовал… потребовал от местных властей полного себе подчинения, объявил мобилизацию всех способных носить оружие, заявив о решении своем дать бой мятежнику Орлову. Обывателей хватали на улицах, вооружали чем попало».

Тогда в Крыму скопилось огромное количество тыловых войск, беженцев, вносивших значительный хаос в крымскую жизнь. Этим искусно пользовались различного рода авантюристы, в том числе и некто, именовавший себя капитаном Орловым и собравший вокруг себя кучку проходимцев. Под лозунгом «оздоровления тыла для плодотворной борьбы с большевиками» он продвигался по Крыму.

Врангель пишет: «Орлов подходил к городу. Генерал Покровский с несколькими десятками напуганных, не умеющих стрелять «мобилизованных» вышел его встречать. «Мобилизованные» разбежались и Орлов, арестовав генерала Покровского, без единого выстрела занял город… Проведя несколько дней в Ялте, произведя шум и ограбив кассу местного отделения Государственного банка, Орлов ушел в горы».

В. Л. Покровский присутствовал на значимом заседании Военного совета Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), который избрал преемником Главкома Деникина генерала Врангеля. Не получив должности в Русской армии барона Врангеля, Покровский весной 1920 г. покидает Россию и отправляется в Европу.

Сложными подчас были отношения внутри высшего офицерства белых армий. Чем продиктовано отстранение П. Н. Врангелем от должности В. Л. Покровского? Вероятно, барон считал генерала Покровского «склонным к авантюре», малоразборчивым в средствах. Возможно, сыграли роль и воспоминания о мародерстве его подчиненных – казаков Кубанской дивизии в отношении жителей Кубани, распущенность его офицеров.

Как пишет П. Н. Врангель, «в войсковой гостинице Екатеринодара (ныне Краснодара) сплошь и рядом происходил самый бесшабашный разгул. Часов в 11-12 вечера являлась ватага подвыпивших офицеров, в общий зал вводились песенники местного гвардейского дивизиона, и на глазах публики шел кутеж. Все эти безобразия проводились на глазах штаба главнокомандующего, о них знал весь город, и в то же время ничего не делалось, чтобы прекратить этот разврат».

В скитаниях по Европе

Драматично сложилась судьба Покровского в эмиграции. Пожив в Париже и Берлине, Виктор Леонидович в конце 1922 г. перебрался в Болгарию.

Осенью того же года в стране появилась миссия советского Красного Креста, практически целиком состоявшая из чекистов. Многие эмигранты стали с ней сотрудничать и даже организовали «Союз возвращения на Родину» («Совнарод»).

В ответ Покровский создал нелегальную организацию и даже попытался отправить около 60 своих боевиков на берега Кубани для организации восстания. Почти все они были арестованы в варненском порту. Самому Покровскому удалось скрыться.

Его люди в отместку развернули настоящий террор против советских агентов и «предателей» из «Совнарода». После убийства одного из лидеров «возвращенцев», 25-летнего Александра Агеева, терпение местных властей лопнуло.

Покровский укрывался в городке Кюстендиле, собираясь бежать в Югославию. На его след полицию навело анонимное письмо, опущенное в почтовый ящик в Софии. В нем сообщалось, что 7 ноября дневным поездом из Софии в Кюстендил поедет человек, который должен встретиться с убийцами Агеева. В письме содержались приметы этого пассажира.

Три полицейских агента на автомобиле обогнали поезд и расположились на привокзальной площади Кюстендила. Вся местная полиция уже была поставлена на ноги. Пассажира поезда опознали, задержали и выбили из него признание, куда и к кому он направлялся.

Спустя полчаса полицейская рота окружила дом, где прятался Покровский. Вместе с ним в доме находились ординарец Кричевский, генерал-лейтенант С. Г. Улагай и убийца Агеева Сергей Бочаров. В операции по их аресту в очередную годовщину Октябрьской революции, 7 ноября 1922 г., вместе с болгарскими жандармами участвовали чекисты из Красного Креста.

Первым приближение полиции заметил находившийся во дворе генерал Улагай. Предупредив своих криком об опасности, он успел скрыться в ближайшем лесу. Покровский, отстреливаясь, выскочил во двор, ранил загородившего ему дорогу сотрудника «Общественной безопасности» Кюмиджева и тоже бросился в сторону леса, но наткнулся на засаду.

Во время отчаянной схватки один из полицейских проткнул Покровскому грудь штыком. Рана оказалась смертельной, и, не приходя в сознание, Виктор Леонидович скончался в больнице Кюстендила, оставив трех малолетних детей и жену без средств к существованию...

Кира Чигиринская, старший научный сотрудник музея-панорамы "Сталинградская битва"