Свое первое произведение писатель представил публике в 20 лет, будучи еще совсем молодым. Первым произведением была драма «Кромвель». Этот роман Проспер представил на суд в литературном кружке и заслужил похвалу опытных товарищей. Однако сам писатель не был доволен работой, и в печать она не попала.

Свои первые драматические пьесы писатель опубликовал в 1852 году и обозначил, что это произведения неизвестных испанских писателей, всего лишь переведенные им. Ампер заявил, что эти произведения могли бы принадлежать сыну Шекспира. Второе произведение Мериме «Гузла» также наделало много шума в Европе, так как являлось ловкой подделкой народных мотивов. По сути произведение «Гузла» являлось переводом иллирийского фольклора. Оба произведения отразились и на дальнейшем творчестве писателя.

Вкладом во французскую литературу является также произведение «Хроника царствования Карла IX». Мериме обладал способностью отлично отображать военные сцены, хотя сам не был на войне. Данное произведение считается одним из самых достоверных исторических романов той эпохи. Историческим произведением также считается реалистическая история из жизни «Матео Фальконе». Данное произведение описывает жизнь корсиканцев. Одним из важных и необычных романов можно считать «Таманго» - история о торговле африканскими рабами.

Самой знаменитой французской новеллой стало произведение «Кармен», созданное в 1845 году. Все романы Мериме являются беспристрастными, холодными, с четким изложением фактов и большим внимание к деталям. В его творчестве земное торжествует над небесным. Он относился гротескно даже к любви, в его произведениях нет романтики. Много места в произведениях занимает борьба народов против правителей, также он занимался переводом произведений русских писателей, в частности Пушкина и Гоголя.

«Кармен», 1845.

Ранней осенью 1830 г. любознательный учёный (в нем угадывается сам Мериме) нанимает в Кордове проводника и едет на поиски древней Мунды, где произошло последнее победоносное испанское сражение Юлия Цезаря. Полуденный зной заставляет его искать прибежища в тенистом ущелье. Но место у ручья уже занято. Навстречу рассказчику настороженно поднимается ловкий и сильный малый с мрачным гордым взглядом и светлыми волосами. Путешественник обезоруживает его предложением разделить с ним сигару и трапезу, и дальше они продолжают путь вместе, несмотря на красноречивые знаки проводника. Они останавливаются на ночлег в отдалённой венте. Спутник кладёт рядом мушкетон и засыпает сном праведника, а учёному не спится. Он выходит из дома и видит крадущегося проводника, который собирается предупредить уланский пост, что в венте остановился разбойник Хосе Наварро, за поимку которого обещаны двести дукатов. Путешественник предупреждает спутника об опасности. Теперь они связаны узами дружбы.

Учёный продолжает свои розыски в библиотеке доминиканского монастыря в Кордове. После заката солнца он обычно гуляет по берегу Гвадалкивира. Однажды вечером на набережной к нему подходит женщина, одетая как гризетка, и с пучком жасмина в волосах. Она невысока, молода, хорошо сложена, и у неё огромные раскосые глаза. Учёного поражает её странная, дикая красота и особенно взгляд, одновременно чувственный и дикий. Он угощает её сигаретами, узнает, что её зовут Кармен, что она цыганка и умеет гадать. Он просит разрешения проводить её домой и показать ему своё искусство. Но гадание прервано в самом начале - распахивается дверь, и в комнату с ругательствами врывается закутанный в плащ мужчина. Учёный узнает в нем своего друга Хосе. После яростной перепалки с Кармен на незнакомом языке Хосе выводит гостя из дома и указывает дорогу к гостинице. Учёный обнаруживает, что у него тем временем исчезли золотые часы с боем, которые так понравились Кармен. Огорчённый и пристыженный учёный покидает город. Через несколько месяцев он снова оказывается в Кордове и узнает, что разбойник Хосе Наварро арестован и ждёт казни в тюрьме. Любопытство исследователя местных нравов побуждает учёного посетить разбойника и выслушать его исповедь.

Хосе Лисаррабенгоа рассказывает ему, что он баск, родился в Элисондо и принадлежит к старинному дворянскому роду. После кровавой драки бежит из родного края, вступает в драгунский полк, служит усердно и становится бригадиром. Но однажды, на его несчастье, его назначают в караул на севильскую табачную фабрику. В ту пятницу он впервые видит Кармен - свою любовь, муку и погибель. Вместе с другими девушками она идёт на работу. Во рту у неё цветок акации, и идёт она, поводя бёдрами, как молодая кордовская кобылица. Через два часа вызывают наряд, чтобы прекратить кровавую ссору на фабрике. Хосе должен отвести в тюрьму зачинщицу ссоры Кармен, которая изуродовала ножом лицо одной из работниц. По дороге она рассказывает Хосе трогательную историю о том, что она тоже из страны басков, в Севилье совсем одна, её травят как чужую, потому она и взялась за нож. Она лжёт, как лгала всю жизнь, но Хосе верит ей и помогает бежать. За это он разжалован и на месяц отправлен в тюрьму. Там он получает подарок Кармен - хлебец с напильником, золотой монетой и двумя пиастрами. Но Хосе не хочет бежать - воинская честь удерживает его. Теперь он служит простым солдатом. Однажды он стоит на часах у дома своего полковника. Подъезжает экипаж с цыганами, приглашёнными для увеселения гостей. Среди них Кармен. Она назначает Хосе встречу, они проводят вместе безоглядно счастливый день и ночь. При прощании Кармен говорит: «Мы квиты. Прощай... Знаешь, сынок, мне кажется, я немножко тебя полюбила. Но <…> волку с собакой не ужиться», Тщетно пытается Хосе найти Кармен. Она появляется только тогда, когда нужно провести контрабандистов через пролом в городской стене, который охраняет Хосе. Так, за обещание Кармен подарить ему ночь он нарушает воинскую присягу. Затем он убивает лейтенанта, которого приводит к себе Кармен. Он становится контрабандистом. Какое-то время он почти счастлив, так как Кармен иногда ласкова с ним - до того дня, когда в отряде контрабандистов появляется Гарсиа Кривой, отвратительный урод. Это муж Кармен, которого ей наконец удаётся вызволить из тюрьмы. Хосе и его «соратники» занимаются контрабандой, грабят и иногда убивают путешественников. Кармен служит им связной и наводчицей. Редкие встречи приносят короткое счастье и нестерпимую боль. Однажды Кармен намекает Хосе, что во время очередного «дела» можно было бы подставить кривого мужа под вражеские пули. Хосе предпочитает убить соперника в честном поединке и становится ромом (по-цыгански мужем) Кармен, но она все более тяготится его навязчивой любовью. Он предлагает ей изменить жизнь, уехать в Новый Свет. Она же поднимает его на смех: «Мы не созданы для того, чтобы сажать капусту». Через некоторое время Хосе узнает, что Кармен увлечена матадором Лукасом. Хосе неистово ревнует и снова предлагает Кармен уехать в Америку. Она отвечает, что ей и в Испании хорошо, а жить с ним она все равно не будет. Хосе везёт Кармен в уединённое ущелье и снова и снова спрашивает, последует ли она за ним. «Любить тебя - не могу. Жить с тобой - не хочу», - отвечает Кармен и срывает с пальца подаренное им кольцо. В ярости Хосе дважды вонзает в неё нож. Он хоронит её в лесу - она всегда хотела обрести вечный покой в лесу - и кладёт в могилу кольцо и маленький крестик.

В четвёртой и последней главе новеллы рассказчик самозабвенно делится с читателями своими наблюдениями над обычаями и языком испанских цыган. Под конец он приводит многозначительную цыганскую пословицу: «В наглухо закрытый рот мухе заказан ход».

Анализ

«Кармен» получила мировую известность благодаря одноимённой опере Жоржа Бизе.

Кармен как наиболее яркая представительница женского рода на примере своей судьбы подтверждает высказанную много веков назад литературную мудрость: завзятая мошенница и блудница, подстрекающая своих любовников и мужей на преступления, она ведёт себя благородно в любви и не отступает от своих представлений даже под страхом смерти. До последнего преданная своему роми, готовая ради него на всё (подкуп, продажу своего тела, воровство и убийство) цыганка способно самоотверженно ухаживать за раненым, когда ему нужна помощь, и без труда бросить его при любом ограничении её свободной воли.

Главная трагедия Кармен в её сильно развитой чувственности. Как представительница кочевого племени, лишённого корней, привязанностей и даже веры, цыганка живёт сиюминутными порывами: если она любит, то любит сейчас; если она чего-то не хочет, то не захочет никогда. Кармен не привыкла ни в чём себя ограничивать и любой, кто пытается подогнать её жизнь под строго установленные рамки, становится ей врагом. Смерть девушки трагична, но естественна в понимании самой Кармен: она покорно отдаётся на волю мужа, имеющего право убить её, но не соглашается идти против своей внутренней сути.

Трагическая история любви обрамляется обыденным повествованием о рядовом исследовательском путешествии по Испании, во время которого рассказчик в начале знакомится с контрабандистом-разбойником доном Хосе (первая глава) и прекрасной цыганкой-мошенницей Кармен (вторая глава) и только потом уже узнаёт о том, как свела судьба этих героев и чем всё закончилось (третья глава). Последняя, четвёртая часть новеллы представляет собой культурно-этнографическую справку о происхождении, особенностях характера и жизни испанских цыган, их языковой общности и отличиях от кочевых народов других стран Европы. Поставленная в центр неспешного повествования история любви дона Хосе и Кармен приобретает дополнительную яркость: она оттеняется спокойной, лишённой страстей жизнью человека, занятого законопослушным исследовательским делом.

Относящаяся к жанру психологических новелл «Кармен» лишена подробных описаний эмоций или пространных диалогов героев. Внутренние переживания персонажей автор передаёт за счёт внешней экспрессивности (во внешности, одежде, жестах и поведении) и сюжетных действий, которые говорят сами за себя: нападение Кармен на работницу севильской табачной фабрики, многочисленные романы цыганки с целью грабежа богачей, убийство доном Хосе поручика, его стычки с кавалеристами, «дуэль» между доном Хосе и мужем Кармен – Гарсией Кривым, убийство Кармен доном Хосе.

Художественный образ Кармен строится на принципе контраста: девушка красива за счёт причудливого сочетания прекрасного и уродливого; при всей своей бедности она носит неизменно яркую, бросающуюся в глаза одежду; в её характере сочетаются как низменные, так и прекрасные черты. В отличие от статичного, сложившегося задолго до начала повествования, образа Кармен образ дона Хосе рисуется в динамике: в начале читатель узнаёт о честной кавалерийской жизни героя, затем знакомится с процессом его постепенного морального падения, вызванного страстной любовью к цыганке. Внешние неблаговидные поступки контрабандиста сочетаются с его внутренним благородством: дон Хосе умеет быть признательным за помощь (автору-рассказчику), готов помочь раненому товарищу (в отличие от Кривого, убивающего «обузу» без лишних раздумий), не считает себя вправе стрелять в спину даже самому отъявленному бандиту и сопернику в любовных делах (мужу Кармен).

Социальное падение дона Хосе не меняет его натуры и происходит в силу непреодолимых жизненных обстоятельств: стремления быть рядом с любимой женщиной и невозможности продолжать прежний образ жизни. Излишняя горячность, толкнувшая героя на убийство из ревности, не оставила ему другого выбора, кроме как стать контрабандистом. При этом до самого конца дон Хосе верил и надеялся на то, что всё ещё можно исправить: он несколько раз призывал Кармен бросить всё и уехать в Новый свет с тем, чтобы зажить там честной жизнью, но его мечте не суждено было сбыться. Выросшая среди разбойников цыганка не представляла себе иной жизни, кроме как той, которую она вела в Испании, и не хотела связывать себя обязательствами с нелюбимым человеком.

Реалистическое начало новеллы проявляется в её социальной направленности, объясняющей появление в Испании контрабандистов, разбойников и убийц. Социальное расслоение общества Мериме показывает, не уточняя, его причин, но по тому, что высшие военные должности занимают богатые люди, говорить о последних и не требуется – читатель сам может всё понять, без объяснений. По этой же причине автор избегает и оценочных суждений, даже по самому драматичному вопросу новеллы – убийству Кармен. Он намеренно закрывает своё произведение рассказом о том, кто такие цыгане, потому что переживать за судьбу конкретной цыганки читатель должен сам, в силу своих личных представлений о случившемся. Достаточно и того, что в новелле даётся просьба убийцы отслужить обедню за его душу и душу убитой им женщины, а также передать его серебряный образок матери.

Новелла Мериме лишена живописных описаний природы и бытовых подробностей. Художественное время её действия располагается в двух пластах: настоящем (встреча рассказчика с доном Хосе и Кармен) и прошлом (рассказ дона Хосе о своей жизни и случившемся после первой встречи с рассказчиком). Основное место действия произведения – Кордова, дополнительное – Гибралтар. Вневременным является рассказ о цыганах, неизвестно когда появившихся в Испании и расселившихся по всей Европе.

Маттео Фальконе (1829).

Если пройти от Порто-Веккьо в глубь Корсики, то можно выйти к обширным зарослям маки - родине пастухов и всех, кто не в ладах с правосудием. Корсиканские земледельцы выжигают часть леса и с этой земли получают урожай. Корни деревьев, оставшиеся в земле, вновь пускают частые побеги. Вот эта густая перепутанная поросль высотой в несколько метров и называется маки. Если вы убили человека, бегите в маки, и вы проживёте там в безопасности, имея при себе оружие. Пастухи накормят вас, и вам не будут страшны правосудие или месть, если только не спускаться в город, чтобы пополнить запасы пороха.

Маттео Фальконе жил в полумиле от маки. Он был богатым человеком и жил на доходы от своих многочисленных стад. На то время ему было не более пятидесяти лет. Это был невысокий, крепкий и смуглый человек с вьющимися чёрными волосами, орлиным носом, тонкими губами, большими живыми глазами. Его меткость была необычной даже для этого края хороших стрелков. Такое необыкновенно высокое искусство сделало Маттео известным. Его считали таким же хорошим другом, как и опасным врагом; впрочем, он жил в мире со всеми в округе. Рассказывали, что когда-то он застрелил своего соперника, но ту историю замяли, и Маттео женился на Джузеппе. Она родила ему трёх дочерей и сына, которому он дал имя Фортунато. Дочери были удачно выданы замуж. Сыну исполнилось десять лет, и он подавал уже большие надежды.

Однажды ранним утром Маттео с женой отправились в маки поглядеть на свои стада. Фортунато остался один дома. Он нежился на солнышке, мечтая о будущем воскресенье, как вдруг его размышления были прерваны ружейным выстрелом со стороны равнины. Мальчик вскочил. На тропинке, ведущей к дому Маттео, показался бородатый человек, в лохмотьях и шапке, какие носят горцы. Его ранили в бедро, и он с трудом передвигал ноги, опираясь на ружье. Это был Джанетто Санпьеро, бандит, который, отправившись в город за порохом, попал в засаду корсиканских солдат. Он яростно отстреливался и, в конце концов, сумел уйти.

Джанетто узнал в Фортунато сына Маттео Фальконе и попросил спрятать его. Фортунато заколебался, и Джанетто пригрозил мальчишке ружьём. Но ружье не могло напугать сына Маттео Фальконе. Джанетто упрекнул его, напомнив, чей он сын. Засомневавшись, мальчик потребовал плату за свою помощь. Джанетто протянул ему серебряную монету. Фортунато взял монету, и спрятал Джанетто в копне сена, стоявшей возле дома. Затем хитрый мальчишка притащил кошку с котятами и уложил их на сено, чтобы казалось, что его давно не ворошили. После этого он, как ни в чем не бывало, растянулся на солнцепёке.

Несколько минут спустя шестеро солдат под командой сержанта уже стояли перед домом Маттео. Сержант, Теодор Гамба, гроза бандитов, приходился дальним родственником Фальконе, а на Корсике, более чем где либо, считаются с родством. Сержант подошёл к Фортунато и начал расспрашивать, не проходил ли кто мимо. Но мальчишка так дерзко и насмешливо отвечал Гамбе, что тот, вскипев, приказал обыскать дом и стал угрожать Фортунато наказанием. Мальчик же сидел и спокойно гладил кошку, ничем не выдав себя даже тогда, когда один из солдат подошёл и небрежно ткнул штыком в сено. Сержант, убедившись, что угрозы не производят никакого впечатления, решил испытать силу подкупа. Он вытащил из кармана серебряные часы и пообещал отдать их Фортунатто, если тот выдаст преступника.

Глаза Фортунатто загорелись, но все же он не протянул руки за часами. Сержант все ближе и ближе подносил часы к Фортунато. В душе Фортунато вспыхнула борьба, а часы покачивались перед ним, задевая кончик его носа. Наконец Фортунато нерешительно потянулся к часам, и они легли на его ладонь, хотя сержант все ещё не выпускал из рук цепочку. Фортунато поднял левую руку и указал большим пальцем на копну сена. Сержант отпустил конец цепочки, и Фортунато понял, что часы теперь его. А солдаты принялись тотчас же раскидывать сено. Джанетто был найден, схвачен и связан по рукам и ногам. Когда Джанетто уже лежал на земле, Фортунато бросил ему обратно его серебряную монету - он сознавал, что уже не имеет на неё права.

Пока солдаты сооружали носилки, на которых можно было бы отнести преступника в город, на дороге вдруг появились Маттео Фальконе и его жена. При виде солдат Маттео насторожился, хотя вот уже десять лет как он не направлял дула своего ружья на человека. Он взял ружье на прицел и стал медленно приближаться к дому. Сержанту тоже стало как-то не по себе, когда он увидел Маттео с ружьём наготове. Но Гамба смело вышел навстречу Фальконе и окликнул его. Узнав своего родственника, Маттео остановился и медленно отвёл дуло ружья. Сержант сообщил, что они только что накрыли Джаннетто Санпьеро и похвалил Фортунатто за помощь. Маттео прошептал проклятие.

Увидев Фальконе с женой, Джанетто плюнул на порог их дома и назвал Маттео предателем. Маттео поднёс руку ко лбу, как человек, убитый горем. Фортунато принёс миску молока и, опустив глаза, протянул ее Джанетто, но арестованный гневно отверг подношение и попросил воды у солдата. Солдат подал флягу, и бандит отпил воду, поднесённую рукой врага. Сержант подал знак, и отряд двинулся к равнине.

Прошло несколько минут, а Маттео все молчал. Мальчик тревожно поглядывал то на мать, то на отца. Наконец Маттео заговорил с сыном голосом спокойным, но страшным для тех, кто знал этого человека. Фортунато хотел было броситься к отцу и упасть на колени, но Маттео страшно закричал, и тот, рыдая, остановился в нескольких шагах. Джузеппа увидела цепочку от часов, и строго спросила, кто дал их Фортунато. «Дядя сержант» - ответил мальчик. Маттео понял, что Фортунатто стал предателем, первым в роду Фальконе.

Фортунато рыдал в голос, Фальконе не сводил с него своих рысьих глаз. Наконец он вскинул ружье на плечо и пошёл по дороге в маки, приказав Фортунато следовать за ним. Джузеппа бросилась к Маттео, впиваясь в него глазами, словно пытаясь прочесть то, что было в его душе, но напрасно. Она поцеловала сына и, плача, вернулась в дом. Между тем Фальконе спустился в небольшой овраг. Он приказал сыну молиться, и Фортунато упал на колени. Запинаясь и плача, мальчик прочитал все молитвы, какие только знал. Он умолял о пощаде, но Маттео вскинул ружье и, прицелившись, сказал: «Да простит тебя бог!». Он выстрелил. Мальчик упал мёртвый.

Даже не взглянув на труп, Маттео пошёл к дому за лопатой, чтобы закопать сына. Он увидел Джузеппу, встревоженную выстрелом. «Что ты сделал?» - воскликнула она. «Совершил правосудие. Он умер христианином. Я закажу по нём панихиду. Надо сказать зятю, Теодору Бьянки, чтобы он переехал к нам жить» - спокойно ответил Маттео.

Коломба (1840).

Коломба делла Реббиа - дочь корсиканского дворянина, наполеоновского полковника, который после падения Наполеона вернулся на Корсику и был там убит при неясных обстоятельствах. К. уверена, что виновник преступления - враг ее семьи и адвокат Баррачини, ставший местным мэром после реставрации Бурбонов.

Не сумев доказать свою правоту в суде, она побуждает своего брата Орсо, в недавнем прошлом также офицера наполеоновской армии, отомстить за отца. Орсо долго колеблется, не будучи убежден в справедливости подозрений сестры, а та между тем всеми средствами, вплоть до прямых провокаций, разжигает вражду между двумя семействами.

Наконец, Орсо, возмущенный вызывающим поведением Баррачини, вызывает на поединок двух сыновей адвоката; те, по корсиканскому обычаю, предпочитают устроить ему засаду в лесу, однако в стычке оба погибают от его руки. В последней сцене повести адвокат Баррачини, сошедший с ума от горя, признается К. в своем преступлении; дело происходит уже в Италии, куда уехали с Корсики Орсо с сестрой и молодой женой-англичанкой, познакомившейся с ним в разгар вендетты. Рядом со своим отважным, но слишком рассудительным братом не ведающая сомнений К. выступает как воплощение деятельности и решительности.

Орсо, которому годы службы во французской армии привили понятия европейской правовой культуры, для мщения нуждается в доказательствах вины своего врага; К. же не имеет вполне надежных улик, зато твердо знает корсиканские обычаи. В сельском доме делла Реббиа она создает атмосферу ненависти, и это сказывается даже в содержании песен, которые она сочиняет.на Народный лад; с помощью живущих в лесах бандитов она срывает попытки местных властей примирить ее брата с семьей Баррачини, организует вооруженное противостояние с врагами, а после гибели его сыновей помогает Орсо спастись от преследования.

В конечном счете она устраивает и его свадьбу с попавшей на Корсику молодой англичанкой. К. - двигатель сюжета повести, ее действенное начало, но одушевлена она злой, дикой энергией мести; ее облик отмечен этой ненавистью даже в эпилоге, когда, покончив с врагами семьи, она пытается жить в европейском светском обществе и перенимать его манеры. К. - одно из впечатляющих воплощений романтического образа «дикаря», не добродетельно-рассудочного, как в сочинениях просветителей, а неистово-страстного, до конца отстаивающего свои варварские понятия о справедливости.

«Этрусская ваза», (1830).

Огюста Сен-Клера не любили в так называемом «большом свете»; главная причина заключалась в том, что он старался нравиться только тем, кто приходился ему по сердцу. Он шёл навстречу одним и тщательно избегал других. К тому же он был беспечен и рассеян.

Он был горд и самолюбив. Он дорожил чужим мнением. Он призвал все свои силы, стараясь научиться скрывать все то, что считалось унизительною слабостью.

В свете приобрёл он вскоре печальную известность человека равнодушного и неотзывчивого. Сен-Клер не верил в дружбу.

Сен Клер был, однако ж, человек приятный в общении. Его недостатки вредили только ему лично. Редко бывало с ним скучно.

Сен-Клер отличался большой внимательностью к женщинам; он предпочитал их беседу мужской. Если такой наружно холодный человек любил кого-нибудь, предметом его страсти могла быть только - это все знали - хорошенькая графиня Матильда де Курси. Это была молодая вдова, которую посещал он с редким постоянством.

Графиня поехала на лечебные воды, а Сен-Клер вскоре отправился за ней.

После одного из свиданий он был необычайно счастлив, восторгался де Курси, радовался, что она предпочла его множеству других поклонников.

В этот же вечер Сен-Клер приходит на встречу молодых холостяков, где присутствует его знакомый Альфонс де Темин. Молодые люди обсуждают, как добиться любви хорошеньких женщин. Стараются вывести общую формулу оригинальности, чтобы, следуя ей, нравиться всем. Сен-Клер рассказал, как бы он завоёвывал красоток, будь даже горбатым: околдовал бы жалобных или эксцентричных особ.

Темин же сказал, что основным оружием он считает приятную наружность и умение со вкусом одеваться. В качестве примера он начал говорить о той самой графине де Курси, которую когда-то охмурил некий Масиньи: «Глупейший и пустейший из людей вскружил голову умнейшей из женщин. Скажете ли вы после этого, что с горбом можно достигнуть такого успеха? Поверьте: требуется лишь приятная наружность, хороший портной и смелость.»

Сен-Клер был взбешён. Он вспомнил об Этрусской вазе - подарке Масиньи, который де Курси бережно хранила и даже забрала с собой на воды. И каждый вечер, откалывая свою бутоньерку, графиня ставила ее в этрусскую вазу.

Беседа прерывается прибытием из Египта Теодора Невиля. Он рассказывает о тамошних обычаях. Сен-Клер потихоньку ушёл домой, где стал сильно переживать по поводу того, что графиня оказалась такой же женщиной, как все, а он-то думал, что она за всю жизнь любила только его одного. Ей, думает наш герой, все равно: Масиньи или Сен-Клер. Он мучается, но все-таки снова идёт к де Курси на свидание.

Она с ним невероятно ласкова, потакает ему во всех мелочах. Дарит отремонтированные часы с собственным портретом. Сен-Клер смягчается: теперь он верит, что она любит его.

Утром его радость снова омрачена. Он снова видит вазу, и она дорога де Курси. А ее портрет на его починенных часах выполнил художник, с которым ее когда-то познакомил Масиньи.

Сен-Клер уже начинает думать, стоит ли венчаться с ней или нет по истечении ее годичного траура. Погружён в мрачные мысли, едет на лошади и встречает другого всадника - де Темина. Сен-Клер настолько раздражён, что затевает пустяковую ссору, и Темин вызывавет его на дуэль.

Вечером с графиней Сен-Клер деланно весел, чем вызывает ее недовольство, ей кажется, что он злой.

Они начинают говорить о том, кто чаще попадается в ловушку ложной любви - мужчины или женщины. Графиня рассказывает ему о том, как однажды подшутила над Масиньи, который был в неё влюблён: он прислал ей признание в любви, а она тем же вечером попросила прочитать его вслух свою кузину, не называя имён. Все смеялись над его глупым и неумелым стилем, а Масиньи был повержен.

Сен-Клер понимает, что был одурачен, и графиня никогда не была влюблена в Масиньи. Он рассказывает все ей, и они счастливые обнимаются. Потом графиня разбивает этрусскую вазу.

На следующий день Темин убивает Сен-Клера на дуэли.

Три года графиня не хочет никого видеть. Потом из странствий возвращается ее кузина Жюли и увозит ее на острова. Но де Курси уже погубила себя - она протянула на курорте три-четыре месяца, а потом умерла от грудной болезни.

«Таманго», (1829).

Капитан Леду был бравым моряком. Поступив на службу простым матросом, он спустя некоторое время стал помощником рулевого. Но в битве при Трафальгаре в пылу сражения ему раздробило кисть левой руки, которую в дальнейшем пришлось ампутировать, и некогда удалого вояку списали с корабля. Чтобы не томиться от безделья, Леду принялся за изучение теории мореплавания, штудируя купленные на сбережения книжки и ожидая подходящего случая отправиться в море вновь. Несколько лет спустя уже сведущий в судоходном деле калека стал капитаном. Проработав некоторое время на каперском люггере, Леду переходит на коммерческое судно, несмотря на запрет промышлять торговлей подневольных негров.

Приняв участие в столь рискованном предприятии, Леду с согласия судовладельца строит быстроходный и вместительный бриг «Надежда» - судно, спроектированное специально для транспортировки «чёрного дерева».

Однорукий морской волк быстро прославился среди работорговцев, вот только недолго ему было уготовано упиваться известностью.

В один из рейсов Леду причалил к берегам Африки, чтобы купить рабов у негритянского вождя Таманго. После обмена учтивыми приветствиями и распития нескольких бутылок водки, собеседники приступили к осуществлению купли-продажи. Предложенный вождём товар не понравился капитану. Он «пожимал плечами, ворчал, что мужчины тщедушны, женщины слишком стары или слишком молоды, и жаловался на вырождение чёрной расы». За самых сильных и красивых Леду был готов заплатить обычную цену, остальных же соглашался взять лишь при большой скидке. Таманго возмутили подобные условия сделки. Они долго кричали, спорили, выпили чудовищное количество спиртного. В итоге почти совсем охмелевший африканец уступил упёртому французу. «Дешёвые ткани, порох, кремни, три бочки водки и пятьдесят кое-как отремонтированных ружей - вот что было дано в обмен на сто шестьдесят рабов».

Оставалось ещё около тридцати невольников - дети, старики, больные женщины. Не зная, что делать с этим хламом, Таманго предложил его капитану по бутылке с «огненной» водой за штуку. Хоть корабль и был до конца заполнен, всё же Леду принял столь заманчивое предложение. Он взял из тридцати рабов двадцать самых худощавых. Тогда негр стал просить только по стакану водки за каждого из десяти оставшихся. Капитан купил ещё трёх детей, но заявил, что не возьмёт больше ни одного негра. Не в состоянии придумать ничего лучше, Таманго решил убить за ненадобностью семь хилых никому не нужных рабов. Первый выстрел из ружья свалил с ног женщину. Это была мать троих детей, которых взял Леду. Убить остальных невольников вождю помешала одна из его жён. Разгневанный столь наглым поступком, Таманго в ярости ударил девушку прикладом и прокричал, что дарит её французу. Туземка была молода и красива. Леду с готовностью принял столь щедрый дар. Шесть же уцелевших невольников были обменены на табакерку и отпущены.

Капитан поспешил заняться погрузкой своего товара на корабль. Таманго же прилёг в тени на траву, чтобы проспаться. Когда он проснулся, бриг, уже под парусами, спускался вниз по реке. Страдая от похмелья, африканский вождь потребовал жену Айше и был несказанно удивлён и ошеломлён, узнав, что та отдана в услужение белому капитану. Желая исправить роковую ошибку, Таманго побежал к бухте, рассчитывая найти там лодку, на которой можно подплыть к бригу. Настигнув невольничий корабль, он попросил обратно свою супругу. «Дарёное назад не отбирают», - ответил Леду, не обращая внимания на истерику и слёзы негра, который «то... катался по палубе, призывая свою дорогую Айше, то бился головой о доски, словно хотел лишить себя жизни».

Во время спора старший помощник доложил невозмутимому капитану, что за ночь погибло три раба, освободив свои места, и посоветовал сделать подневольным того, кто не так давно сам промышлял столь неблагородным занятием, как работорговля. «Леду рассудил, что Таманго можно легко продать за тысячу экю, что это путешествие, сулившее ему большие барыши, будет, вероятно, последним, что, раз уж он сколотил деньгу и покончил с торговлей рабами, не всё ли равно, какая слава пойдёт о нём на Гвинейском побережье: добрая или худая!». Хитростью завладев ружьём Таманго, он высыпал из оружия весь заряд пороха. Старший помощник тем временем вертел в руках саблю рыдающего мужа, и, пока тот стоял безоружный, двое дюжих матросов бросились на него, опрокинули его на спину и принялись вязать. Так неразумный племенной вождь стал живой подневольной скотиной. «Товарищи Таманго по рабству, бывшие его пленники, встретили его появление в своей среде с тупым удивлением. Он и теперь внушал им такой страх, что ни один из них не посмел надругаться над несчастьем того, кто был причиной их собственных мучений».

Подгоняемый попутным ветром с суши, корабль быстро удалялся от берегов Африки. Чтобы человеческий груз как можно меньше пострадал от утомительного плавания, было решено ежедневно выводить невольников на палубу. Некоторое время рана Таманго не позволяла ему выходить наверх. Наконец он смог осуществить это маленькое путешествие. «Гордо подняв голову среди боязливой толпы невольников, он прежде всего бросил грустный, но спокойный взгляд на огромное водное пространство, расстилавшееся вокруг корабля, затем лёг, или, вернее, повалился, на доски палубы, даже не расположив поудобнее свои цепи». Но вид прислуживающей своему французскому господину Айше вывел Таманго из равновесия. Развенчанный вождь пригрозил супруге страшным Мама-Джумбо, карающим неверных жён. Девушка только разрыдалась в ответ.

Ночью, когда почти весь экипаж спал глубоким сном, на весь корабль раздался громкий голос Леду, выкрикивавшего ругательства, и щёлканье его страшного бича. На следующий день, когда Таманго появился на палубе, лицо его было все в кровоподтёках, но он держался также гордо, как и прежде, решив с этого момента в корне изменить сложившуюся ситуацию. Попросив Айше раздобыть напильник, вождь день и ночь убеждал негров предпринять героическую попытку вернуть себе свободу. Авторитет оратора, привычка рабов трепетать перед ним и подчиняться ему помогли добиться желанного результата. Чернокожие даже стали торопить вождя в осуществлении бунта.

Как-то утром Айше бросила возлюбленному сухарь, в котором был спрятан маленький напильник. После долгого ожидания настал великий день мщения и свободы.

Перед одной из «прогулок» на палубе брига «невольники постарались подпилить свои цепи таким образом, чтобы это не бросилось в глаза, но чтобы при малейшем усилии они могли их разорвать». Подышав немного свежим воздухом, они все взялись за руки и принялись плясать, а Таманго затянул песню, пропев которую, разлёгся у ног одного из матросов, словно выбившись из сил. Все заговорщики сделали то же самое. Таким образом, каждый матрос оказался окружённым несколькими неграми. Незаметно порвавши свои цепи, Таманго издаёт условный крик, оповещающий о начале мятежа. Начинается драка. Матросы валятся с ног под натиском разгневанных рабов. Таманго вступает в бой с Леду и в горячке схватки раздирает ему горло зубами.

Победа была полной. Насытившись местью, негры подняли глаза к парусам, развивающимся на ветру, в надежде, что Таманго знает как управлять кораблём и доставит их до дому. Среди смутного гула сотни голосов, требовавших, изменить путь брига, вновь обретший власть вождь медленно подошёл к рулю, словно хотел хоть немного отдалить ту минуту, которая должна была и для него и для других определить пределы его могущества. Наконец, после ряда бессмысленных манипуляций, он резко повернул рулевое колесо. «Надежда» подпрыгнула на волнах, ветер с удвоенной силой ударил в паруса, от чего со страшным треском рухнули обе мачты. Испуганные негры поднялся ропот, вскоре превратившийся в бурю упрёков и ругательств. Таманго вновь подвёл их, своим нелепым поступком подписав всех на долгую и мучительную смерть.

Всё оставшееся время освобождённые, но несвободные чернокожие истребляли запасённый моряками провиант, чрезмерно налегая на водку. Потихоньку их число редело: кто умер от полученных во время восстания ран, кто погиб от пьянства, кто зарезался, кто свалился за борт.

Желая восстановить свой авторитет, Таманго предложил покинуть корабль, нагрузив провизией две свободные лодки и отчалив на них к родным краям. «Он воображал, что если будешь грести все прямо перед собой, то в конце концов обязательно встретишь какую-нибудь землю, населённую неграми, потому что чёрнокожие владеют землёй, а белые все живут на кораблях». Вот только для успешной реализации плана, за неимением лишних мест раненых и больных придётся оставить. Идея всем пришла по вкусу.

Вскоре всё было готово к отплытию. Но, как только шлюпки были спущены на воду, поднялась большая волна и опрокинула корытце, в котором находились Таманго и Айше, не зацепив при этом второй челнок, что благополучно двигался всё дальше и дальше, а после и вовсе исчез за горизонтом.

Таманго и Айше удалось выжить или, скорее, всего лишь отсрочить неминуемую кончину. Вновь они оказались на палубе «Надежды» вместе с уцелевшей кучкой медленно умирающих от ран и голода существ.

Француз Проспер Мериме известен нам как писатель. Его книги давно переведены на русский язык. По мотивам его произведений написаны оперы и сняты кинокартины. Однако он был также историком, этнографом, археологом и переводчиком, академиком и сенатором. Если читатель хочет погрузиться в прошлое, описанное подробно до мельчайших деталей, то произведения Мериме – хороший способ совершить путешествие во времени.

Детство и юность

Единственный сын богатых родителей родился в Париже 28 сентября 1803 года. Общим увлечением химика Жана Франсуа Леонора Мериме и его супруги, в девичестве Анны Моро, была живопись. За столом в гостиной собирались художники и литераторы, музыканты и философы. Разговоры об искусстве сформировали интересы мальчика: он с большим вниманием рассматривал картины и увлеченно читал сочинения вольнодумцев XVIII века.

Он свободно владел латынью и с раннего детства говорил по-английски. Англофильство было традицией в семье. Прабабушка Проспера, Мари Лепренс де Бомон, семнадцать лет прожила в Англии. Его бабушка Моро вышла замуж в Лондоне. В дом захаживали молодые англичане, бравшие у Жана Франсуа Леонора частные уроки живописи.

Несколько лет раннего детства Проспер провел в Далмации, где его отец состоял при маршале Мармоне. Эта деталь биографии писателя объясняет глубокое и эмоциональное восприятие им народной поэзии, мотивы которой Мериме вплел в творчество. В восемь лет Проспер экстерном поступил в седьмой класс Императорского лицея, а после выпуска по настоянию отца изучал право в Сорбонне.

Отец мечтал о карьере адвоката для сына, но юноша отнесся к этой перспективе без восторга. Окончив университет, молодой Мериме был назначен секретарём графа д’Аргу, одного из министров июльской монархии. Позже стал главным инспектором исторических памятников Франции. Изучение памятников искусства и архитектуры стимулировало творческую энергию писателя и служило источником вдохновения.

Литература

Путь в литературе Проспер Мериме начал с мистификации. Автором сборника пьес была названа испанка Клара Гасуль, не существовавшая в реальности. Вторая книга Мериме – сборник сербских народных песен «Гузла». Как оказалось, автор текстов не собирал их в Далмации, а попросту сочинил. Подделка Мериме оказалось столь талантливой, что ввела в заблуждение даже и .

Историческая драма «Жакерия» уже не ставила задачи ввести читателя в заблуждение, а рисовала картину средневекового крестьянского восстания во всех неприглядных подробностях. Столь же детально и реалистично описана борьба за власть феодалов и клерикалов в «Хронике царствования Карла IX» - единственном романе писателя. Мировую славу Просперу Мериме принесли новеллы.

Наиболее известна читателю «Кармен». Рассказ из жизни свободолюбивых испанских цыган был переложен для сцены, дополнен музыкой и красочными танцами, экранизирован. Красивая история трагичной любви цыганки и испанца до сих пор волнует читателей и зрителей. Не менее ярко выписаны образы в остальных «народных» и «экзотических» новеллах. Например, беглый раб в «Таманго».

Путешествуя по Европе, Мериме тонко подмечал характерные национальные черты народов и наделял ими персонажей. Корсиканцы вдохновили его на создание «Маттео Фальконе» и «Коломбы». Сюжет «Венеры Илльской» писатель тоже задумал в путешествии. Создание мистической атмосферы далось автору нелегко, но он справился с работой блестяще. Этот рассказ Проспер Мериме называл своим шедевром.

Личная жизнь

Проспер Мериме не был женат и всю жизнь пользовался положением холостяка. Многие подробности любовных похождений писателя открылись любознательным читателям уже после его смерти. Друзья и любовницы опубликовали сохранившуюся переписку, открыв секреты, которые, впрочем, Проспер никогда особенно не скрывал. Разгульные похождения молодого повесы в компании со создали Мериме дурную репутацию.

Дольше всего продлилась любовная связь с Шарлоттой Мари Валентиной Жозефиной Делесер. Жена банкира Габриэля Делесера, мать двоих детей, одаривала Проспера своей благосклонностью с начала тридцатых годов до 1852 г. Одновременно с этой связью развивался роман с Жени (Жанной Франсуазой) Дакен, ставшей знаменитой благодаря изданию сохранившихся у нее писем писателя.

Завязала переписку девушка. Желая познакомиться с известным писателем, она сочинила письмо от имени вымышленной леди Алджернон Сеймур, задумавшей проиллюстрировать «Хронику царствования Карла IX». Мериме попался на приманку. Предвкушая очередную интрижку, вступил в переписку с незнакомкой, попутно у своих английских друзей пытаясь выяснить ее личность.

После нескольких месяцев переписки, 29 декабря 1832 года Мериме встретился с таинственной незнакомкой в Булони. Знакомство с Женни Дакен Мериме скрывал. Только близкие друзья, Стендаль и Саттон Шарп, были в курсе. С одной стороны, не хотел компрометировать приличную девушку из буржуазной семьи, с другой - «официальная» любовница у него уже была. Мимолетная интрижка между Проспером и Женни со временем переросла в близкую дружбу, которую прервала смерть писателя.

В 50-е годы Мериме был очень одинок. После смерти отца он пятнадцать лет прожил вдвоем с матерью. В 1852 году Анна Мериме умерла. Отношения с Валентиной Делесер в том же году закончились окончательным разрывом. Кипучая творческая энергия начала иссякать. Пришла старость.

Смерть

В 60-е годы здоровье Мериме ухудшается. Его беспокоят приступы удушья (астма), отекают ноги, болит сердце. В 1867 году из-за прогрессирующей болезни писатель поселился в Каннах, где и умер тремя годами позднее - 23 сентября 1870 года. Мрачные предчувствия одолевали его перед смертью. 19 июля 1870 года Франция объявила войну Пруссии, Мериме ожидал катастрофы и не хотел ее видеть.

В Париже сгорели его архив и библиотека, а оставшиеся вещи растащили и продали слуги. Похоронен Проспер Мериме на кладбище Гран-Жас. После смерти писателя вышел сборник «Последние новеллы», лучшим из которых критики называют рассказ «Голубая комната». Стала достоянием читателей и личная переписка.

Библиография

Роман

• 1829 - «Хроника царствования Карла IX»

Новеллы

• 1829 - «Маттео Фальконе»
• 1829 - «Таманго»
• 1829 - «Взятие редута»
• 1829 - «Федериго»
• 1830 - «Партия в триктрак»
• 1830 - «Этрусская ваза»
• 1832 - «Письма из Испании»
• 1833 - «Двойная ошибка»
• 1834 - «Души чистилища»
• 1837 - «Венера Илльская»
• 1840 - «Коломба»
• 1844 - «Арсена Гийо»
• 1844 - «Аббат Обен»
• 1845 - «Кармен»
• 1846 - «Переулок Госпожи Лукреции»
• 1869 - «Локис»
• 1870 - «Джуман»
• 1871 - «Голубая комната»

Пьесы

• 1825 - «Театр Клары Газуль»
• 1828 - «Жакерия»
• 1830 - «Недовольные»
• 1832 - «Заколдованное ружье»
• 1850 - «Два наследства или Дон-Кихот»
• 1853 - «Дебют авантюриста»

Прочее

• 1827 - «Гусли»
• 1829 - «Жемчужина Толедо»
• 1832 - «Бан Хорватии»
• 1832 - «Умирающий гайдук»
• 1835 - «Заметки о путешествии по югу Франции»
• 1836 - «Заметки о путешествии по западу Франции»
• 1837 - «Этюд о религиозной архитектуре»
• 1838 - «Заметки о путешествии в Овернь»
• 1841 - «Заметки о путешествии на Корсику»
• 1841 - «Опыт о гражданской войне»
• 1845 - «Исследования по римской истории»
• 1847 - «История дона Педро I, короля Кастилии»
• 1850 - «Анри Бейль (Стендаль)»
• 1851 - «Русская литература. Николай Гоголь»
• 1853 - «Эпизод из русской истории. Лжедмитрий»
• 1853 - «Мормоны»
• 1856 - «Письма к Паницци»
• 1861 - «Восстание Стеньки Разина»
• 1863 - «Богдан Хмельницкий»
• 1865 - «Казаки Украины и их последние атаманы»
• 1868 - «Иван Тургенев»
• 1873 - «Письма к незнакомке»

Мериме Проспер - французский писатель. Выходец из мелкобуржуазной среды, из семьи художника, чей классицистический стиль оказал влияние на юношу. Не меньшее воздействие оказал на него и романтический стиль « Поэм Оссиана», пережил он и недолгое увлечение руссоизмом. Окончил юридический факультет Сорбонны. В 1822 Мериме знакомится со Стендалем, оказавшим на него большое влияние, в т. ч. статьёй «Расин и Шеспир», примерно в это время Мериме посещает кружок Делеклюза, где так же царит культ Шекспира. Периодизация творчества Мериме определяется двумя историческими событиями: Июльской революцией 1830 года и революционными событиями 1848 года, при этом изменения обстоятельств жизни, политических, социальных воззрений писателя координируются с перестройкой системы жанров, развитием художественного метода, эволюцией проблематики и стиля.

Успех приходит к Просперу в 1825, когда Мериме печатает свою книгу "Театр Клары Газуль", двойную мистификацию (повествование идёт от лица испанской актрисы Гасуль) в форме созданных ей пьес, которые в свою очередь комментирует некий переводчик л Эстранж. Пьесы были очень смелы по своему содержанию и носили, в некотором роде, антиклерикальную и антимонархическую направленность. Учитывая, что в 1825 году во Франции был принят закон о святотатстве, грозивший противникам церкви смертной казнью, поступок Мериме был очень смел.

В 1827 году Мериме издает затем книгу "Гузля" (по названию музыкального инструмента) - собрание псевдо – южнославянских песен сказителя Гиакинфа Маглановича. С успехом удовлетворив романтическую страсть к мистификациям, на удочку "Гузля" попались Пушкин ("Песни западных славян"), Мицкевич и немецкий ученый Гергард, с восторгом переводившие « Гузлю» на свои языки в качестве самостоятельного оригинала), Мериме отдался серьезному творчеству. В 1828 выходит его историческая драма-хроника "Жакерия", повествующая о восстании французских крестьян 14 века, получившем название Жакерия. Следом за ней Мериме пишет «Хронику царствования Карла 9» - один из лучших французских исторических романов. Мериме избегает лиризма, ему чужда экзальтированная взволнованность романтиков, на протяжении всей «Хроники» идёт скрытая полемика как с историческим романом Вальтера Скотта, так и с «этической» ветвью исторического романа, представленного Гюго и Виньи. Мериме не захватывает исторический прогресс сам по себе, как не волнуют его и отвлечённые идеи морализма. Его интересует «изображение человека», однако, взгляд Мериме на человека историчен: « …К поступкам людей, живших в 16 веке, нельзя подходить с меркой 19 века». Лаконизм, даже некоторая сухость в изложении, полное отсутствие декламации, романтического "красноречия" типичны для Мериме. Это резко отделяет Мериме от романтиков, с которыми его только в малой степени сближает интерес к экзотическим и фантастическим сюжетам. Разрабатывая их, Мериме обращается к жанру новеллы, в котором достигает наибольшей глубины и выразительности. Особое внимание Мериме уделяет типизации психологии. Усугубление психологизма сказалось на художественных приёмах, в частности, на изменении роли рассказчика. Если в ранних произведениях за счёт мистификации и объективного «свободного повествования» писатель стремился как бы изнутри раскрыть мир чужого сознания, чужой психологии, то теперь появляется фигура рассказчика-француза, который хочет проникнуть в чуждую ему психологию извне, стараясь понять её природу и не отвергая того, что противоречит традициям французов. Так построена новелла « Матео Фальконе» (Корсика), «Взятие редута» (о взятии Шевардинского редута близь Бородино).

После Июльской революции, когда политические друзья Мериме, близкие к кругам финансово-индустриальной буржуазии, стали у власти, Мериме получает должность инспектора исторических памятников Франции. Увлеченный службой, много путешествуя по Франции, Англии, Германии и Италии, Мериме отдает свой досуг преимущественно искусствоведческим сочинениям: "Записки о путешествии по югу Франции" (1835), "Этюд о религиозной архитектуре"(1837) и мн. др.

Художественные произведения Мериме начала 30-х гг. крайне немногочисленны и свидетельствуют об отходе Мериме от социальных тем к интимно-психологическим зарисовкам, к изображению салонно-светских кругов французского общества. Это, как правило, реалистические новеллы - "Этрусская ваза" (1830), "Двойная ошибка" (1833). Кругозор Мериме ограничен здесь по преимуществу изображением салонно-светских кругов общества. Не становясь законченным представителем этой среды, Мериме впитывает однако некоторые ее влияния, главнейшее из них сказалось в тяге Мериме к психологическому анализу, не к тому стендалевскому анализу, в котором вскрывается социально-классовая психология персонажей, но к безразличному, слегка ироническому наблюдению "универсальных" процессов душевной жизни.

Однако период сближения группы Мериме с июльскими победителями был непродолжителен. Революция ничего не изменила. Соответственно этим умонастроениям в последующих новеллах Мериме наблюдается отход от салонно-светских зарисовок и преобладание прежнего - исторического, фантастического и экзотического - сюжета. Таковы новеллы "Души Чистилища" (1834), одна из превосходных трактовок сюжета о Дон -Жуане, и "Илльская Венера" (1837), насыщенная археологическими и искусствоведческими впечатлениями Мериме. В 1840 выходит одно из лучших произведений Мериме - повесть "Коломба", где писатель снова возвращается к воспеванию Корсики. В новелле "Арсена Гильо" (1844) Мериме в последний раз затрагивает тему классового неравенства. В 1845 выходит знаменитейшее из произведений Мериме - повесть «Кармен», в которой писателю удалось воссоздать один из « мировых образов», подобных Гамлету, Дон – Кихоту, - обрах Кармен, для которой свобода дороже жизни.

Мериме был уже вполне буржуазным писателем. В результате случайного знакомства с семьей Евгении Монтихо, сделавшейся в 1853 французской императрицей, Мериме становится придворным и сенатором. В течение последующих лет он продолжает свои искусствоведческие занятия, отдается многочисленным историческим трудам, изданию писем Стендаля и воспоминаний о нем, критике и т. д. Почти полностью порвав с художественным творчеством, он только в 1869 печатает повесть "Локис"; две последние новеллы "Джуман" и "Синяя комната" появились после его смерти.

Мериме много сделал для популяризации русской литератры и истории во Франции. Еще в конце 20-х гг. он приобретает первые русские знакомства и в дальнейшем сближается с А. И. Тургеневым и С. А. Соболевским, имея через последнего связь с Пушкиным, - знакомится с Е. А. Баратынским, И. С. Тургеневым, Львом Пушкиным и др. Изучив русский язык, Мериме переводит Пушкина, Лермонтова, Гоголя, И. С. Тургенева, читает русских историков, компилируя по их трудам ряд статей по русской истории, и пишет несколько статей о Пушкине, Гоголе, И. С. Тургеневе. Об-во любителей российской словесности избрало Мериме в 1862 своим почетным членом

Новеллистика Мериме

Становление Мериме-писателя происходило во времена ожесточённой борьбы между литературной молодежью, стремившейся к обновлению французской литературы, и писателей старшего поколения, предпочитающие проверенные временем каноны классицизма.

Для Мериме форма новеллы была нова. Но он хотел через единичное событие раскрыть характер иных народов и эпох. События всегда ведут к романтизму. Реалистическая черта их связана с освоением характера исторически обусловленного, переход от местного колорита к реалистическому изображению.

Жанровая игра – автор изобразил чужое сознание. Рассказчик – образованный цивилизованный француз. Но теперь его показывают из вне, показывают то, что противоречит устоявшемуся французскому сознанию. Структура новелл замкнутая. Новеллы Мериме также отличаются драматичностью. Анализ страстей заставляет перейти к синтезу. На основании нескольких персонажей восстанавливается сознание и психология целой нации. В целом ряде своих новелл («Этрусская ваза», «Двойная ошибка», «Арсена Гийо») Мериме раскрывает бездушность и чёрствость так называемого «света». Порочное и лицемерное светское общество, как показывает Мериме, не терпит ярких индивидуальностей. Оно порождает в Людях, чувствительных по натуре, особую ранимость и болезненное недоверие к окружающим.

«Мозаика»: «Матео Фальконе», «Видение Карла XI», «Таманго», «Баллады», «Взятие редута», «Партия в трик-трак», «Федериго», «Волшебное ружье», «Этрусская ваза», «Недовольные», «Письма из Испании» – новеллы совершенно разныею Название сборника: мозаика – из мелких деталей, вместе – калейдоскоп = жизнь. У осколков нет порядка, структуры, все хаотично.

Мериме создает новеллы-эллипсы – художественная структура, в которой все содержание реализуется вокруг 2х скрытых центров. Основной прием – прием контраста. Оба центра – 2 истории, взаимодействующие друг с другом. Часто новеллы имеют рамочную композицию (рассказ в рассказе). Рама – часто научные размышления, предположения.

«Xроника царствования Карла IX» (1829)-один из лучших французских исторических романов, в нем Мериме «вживается» в психологию, нравы своих соотечественников, но живших в XVI в. Мериме не принял той формы исторического романа, которую разработали романтики. Он и здесь экспериментирует с жанром в "поисках повествования, наиболее адекватно отражающего действительность. Роман, в основе которого социально-нравственная проблематика, строится как произведение о частной жизни двух братьев, их стремлении сделать карьеру, добиться любви очаровательной придворной дамы. Такое перенесение акцентов на события личной жизни основано на концепции историзма Мериме. Свое представление о принципах воспроизведения прошлого Мериме изложил в предисловии к роману и главе VIII «Диалог между читателем и автором».

В предисловии Мериме сообщает, что в истории он любит только анекдоты (вспомним, что анекдотом во времена Мериме и Пушкина называли события из жизни частных лиц). Если первое условие заключается в воспроизведении частной жизни обычного человека, то второе предполагает верность нравам эпохи. «Поэтому о поступках людей прошлого необходимо судить по законам этого прошлого. Следуя этому суждению, Мериме делает вывод: «парижские горожане, умерщвляя еретиков, твердо верили, что повинуются голосу Неба». И наконец, последнее размышление автора о законах исторического романа: «Я говорю лишь - предположим это».

Удаленность во времени, многопричинность событий дают возможность создавать лишь версии исторических событий и их истоков. Авторская версия мотивов Варфоломеевской ночи - ненависть Карла IX к адмиралу Колиньи, протестанту, который был много умнее и талантливее «самодержца», ощущение королем своей умственной и нравственной ущербности. Мериме отказывается подробно описывать покои, одежды героев. Портреты персонажей он предлагает читателям посмотреть в музее. Мериме отказывается от романтического принципа делать лицо зеркалом души. Персонаж в его романе проявляется себя в действии. Так, например, лживая и порочная душа короля раскрывается в том, чтобы уговорить Жоржа Мержи убить адмирала Колиньи. Колорит времени воспроизводится в романе: Мериме описывает костюмы братьев Мержи только для того, чтобы показать, как скромны гугеноты и как стремятся к роскоши католики. Каждый предмет служит только раскрытию главной авторской идеи, но не имеет самодовлеющего значения, как у В. Скотта.

Роман, в котором описываются события конца XVI в., воспроизводит его нравы: грубость и жестокость наемников-рейтаров, перу в предсказания цыганок, жестокие, натуралистические переданные расправы с гугенотами, невежество не только простого народа и монахов, но и придворной дамы Дианы де Тюржи. Исключением являются братья де Мержи, особенно Жорж. Свободомыслие, смелость, неспособность исполнять приказания даже короля, если они противоречат представлениям о чести и гуманности, нежная любовь к брату выделяют его среди всех героев романа. Но именно он и погибает в финале: в этом сказывается авторский скептицизм и пессимизм. Особенно многозначен финал романа, ибо автор предлагает читателю самому решить, утешится ли Бертран и появится ли у Дианы де Тюржи новый любовник. Завершенность и однозначность кажется Мериме упрощением в истолковании психологии человека.

Одновременно со Стендалем вошел в литературу Франции Проспер Мериме.
Этих двух писателей сближала личная дружба. Сам Мериме, который очень любил Стендаля и оставил о нем воспоминания, говорил о том, что дружба их была довольно странного свойства. Мериме писал: «Взгляды наши были совершенно различны, и, исключая, быть может, некоторые литературные пристрастия или неприязни, мы не сходились почти ни в чем. Встречаясь друг с другом, мы проводили время в самых горячих спорах, подозревая друг друга в парадоксальности и упрямстве. Но это не мешало нам оставаться добрыми друзьями и каждый раз с новым удовольствием возобновлять наш спор».
Но дело не только в этой личной близости двух писателей. Между ними была связь более глубокого порядка. Оба они считали своими учителями просветителей XVIII века, оба прошли революционную школу французских философов, оба были атеистами. Все это не могло не оказать определенного воздействия и на их творчество.
Жизненный и творческий путь . Мериме был сыном художника и художницы и с самого раннего детства жил в атмосфере искусства, прекрасно его знал и любил; позднее он написал целый ряд работ по искусству, обнаружив в этой области знания крупного специалиста.
Мериме не знал периода неудач, так хорошо известных Стендалю и Бальзаку. С первого же своего произведения он обратил на себя внимание читателя, и это внимание потом не ослабевало на протяжении всей его литературной деятельности. В начале 30-х годов Мериме становится инспектором по охране исторических памятников, занимает эту должность в течение двадцати лет.
К политическим событиям своего времени писатель относился весьма противоречиво, что сказалось и на всем его творчестве. Мериме был свидетелем трех революций, из которых последнюю (70-й год, крушение империи Наполеона III) он пережил всего на 19 дней. К революции 1848 года он отнесся крайне отрицательно, участвовал в ее подавлении, что не мешало ему восхищаться мужеством и героизмом восставшего народа. Мериме был принят при дворе Наполеона III, что опять-таки не мешало ему возмущаться внутренней и внешней политикой императора и крайне тяготиться своей обязанностью появляться при его дворе.
Первое литературное выступление Мериме относится к 1825 году, когда появляется его литературная мистификация «Театр Клары Газюль». Это собрание пьес Мериме приписал испанской актрисе Кларе Газюль, которая была вымышлена автором. Через два года, в 1827 году, он выпускает, также не выставляя своего имени, второе произведение, которое имеет совершенно особое значение для русской литературы. Это сборник баллад, названный «Гюзла» («Guzja») и выданный Мериме за собрание славянских баллад. В действительности там не было ни одной баллады, которая была бы записана в славянских странах; они были сочинены Мериме, но настолько удачно, что читатели, и в том числе многие крупные литераторы, поверили в их подлинность.
К 20-м годам относится историческая драма Мериме из времен крестьянских восстаний XV века «Жакерия» (1828), а также ряд новелл: «Таманго», «Взятие редута», «Матео Фальконе» и другие.
В 1829 году он издает свой исторический роман из эпохи религиозных войн XVI века, «Хроника времен Карла IX».
В 30-х годах написаны его новеллы «Этрусская ваза» (1830), «Двойная ошибка» (1833), в том же 1833 году Мериме пишет ряд литературных портретов, которые называет «Исторические и литературные портреты»; в 1837 году выходит новелла «Венера Илльская».
К 40-м годам относятся новеллы «Коломба» (1840), «Кармен» (1844), «Арсена Гийо» (1844) и другие. Из последних произведений Мериме следует назвать новеллу «Локис» (1869).
Важнейшие работы Мериме по истории искусств, такие, как «Архитектура V - XVII веков», «О французских памятниках», «Изящное искусство Англии» и другие, выходят в 50-х годах.
Особый интерес представляют работы Мериме по русской литературе. Уже с 1849 года он настолько овладел русским языком, что мог переводить произведения русских писателей. Он перевел несколько произведений Пушкина («Пиковая дама», «Цыганы», «Гусар»), выдержки из произведений Гоголя, рассказы Тургенева. Одновременно с этим он пишет и ряд критических работ по русской литературе: «Николай Гоголь» (1851), «Александр Пушкин» (1869), «Иван Тургенев». В 1863 году Мериме пишет предисловие к переводу романа «Отцы и дети».
Мериме отличает от его современников-реалистов (Стендаля, Бальзака) отсутствие у него широких полотен социального романа: он выступает как крупный мастер новеллы; но в то же время его сближает с ними страстность обличений, острота и тонкость наблюдений, глубина и правдивость психологического анализа, умение показать внутренний мир человека обусловленным социально.
«Театр Клары Газюль» . Интересен уже первый сборник пьес Мериме «Театр Клары Газюль» (1825). Туда вошел целый ряд драм, наиболее значительные из которых - «Испанцы в Дании», «Женщина - это дьявол», две драмы, посвященные Инее Мендо («Инее Мендо, или Побежденный предрассудок» и «Инее Мендо, или Победа предрассудка»), «Ад и небо», «Карета святых даров» и другие.
В небольшом предисловии Мериме пишет о том, что автором этих пьес была испанская актриса Клара Газюль. Правда, молодой писатель не особенно старался сохранить идкогнито. В первом издании сборника на одной из первых страниц был помещен портрет испанской актрисы в пышном наряде, но там, где должно быть лицо, оставлено пустое место, на следующей же странице помещен портрет Мернме. Таким образом, когда одна страница накладывалась на другую, получался портрет Мериме в платье испанской актрисы.
Пьесы эти сразу обратили на себя внимание большим мастерством. Как говорят, один испанец, прочтя эти драмы, сказал: «Да, перевод хорош, но что бы вы сказали, если бы прочли подлинник!»
Драмы сборника ярко обнаруживают своеобразие дарования Проспера Мериме. Они ведутся в основном в шуточной интонации, но здесь же налицо та особая художественная манера Мериме, которую потом можно найти во всех его произведениях. Сквозь шуточную интонацию легко обнаруживается очень серьезная идея. Каждая из драм заканчивается так: актриса Клара Газюль по окончании представления раскланивается перед публикой и говорит: «Пьеса закончена, прошу не судить строго автора». Этой концовкой сознательно придается всей пьесе несколько шуточный характер. Но в действительности драмы сборника вовсе не имеют такого шуточного смысла. Первое произведение Мериме по замыслу очень сложно и серьезно. В нем уже обнаруживается явный интерес автора к вопросам социальным, обличительная тема здесь звучит очень отчетливо.
В драмах простые люди из народа оказываются всегда лучше, благороднее, патриотичнее дворян и их приспешников («Инес Мендо», «Женщина - это дьявол» и другие).
Большое место в «Театре Клары Газюль» занимает тема разоблачения католической церкви и ее служителей.
Феодально-католическая реакция вызывает у Мериме резкий и непримиримый протест, который отчетливо звучит уже в драмах «Театра Клары Газюль». Против аскетизма и религиозного фанатизма он. выдвигает гуманистические и ренессансные идеалы. Инквизитор Антонио («Женщина - это дьявол») должен судить Марикиту за колдовство. Но он побежден ее красотой, молодостью и весельем. Аскет-монах и любовник борются в нем. Первый полон предрассудков, он напуган адом и дьяволом; второй хочет быть человеком и сбросить с себя путы религиозных предрассудков. «Не все ли мы несчастны в этом мире, а бич да власяница еще умножают страдания, - говорит Антонио... Хочу жениться, иметь детей, быть добрым отцом семейства. Нет, сатана, за это тебе не унести меня! Я воспитаю семью в благочестии; сие будет так же приятно богу, как и дым костров».
В основе ряда драм «Театра» лежит мысль о высокой ценности человеческого чувства. Чем больше испытаний проходит оно, тем более растет и крепнет.
Настоящая любовь может быть завоевана человеком только в результате серьезной искупительной жертвы, утверждает Мериме в драмах, где главной героиней является Инее Мендо.
«Жакерия» . В 1828 году Мериме выпускает драму «Жакерия». Она интересна постановкой народной темы, которая в этот период (в 20-х годах) не случайно зазвучала так мощно в творчестве Мериме. Это следует поставить в связь с общими событиями, предшествовавшими революции 1830 года.
Разоблачая феодальную реакцию эпохи Реставрации, Мериме закономерно выдвигает в своем творчестве тему народного восстания, которой и посвящена драма «Жакерия».
Крестьяне в XIV веке восстали против произвола, против гнета феодалов, которых Мериме изображает крайне отрицательно, как людей жестоких, с явными признаками вырождения. К крестьянам же он относится с большим сочувствием. Но Мериме понимал, что само это крестьянское восстание не имеет в себе единства, что крестьянство расслоено. Так как феодальная тирания, жестокость, произвол не дают крестьянам возможности заниматься мирным трудом, они восстают (Рено, Симон, Моран). Мериме целиком на их стороне. Но внутри крестьян есть и другая прослойка, имеющая иные цели. Эти люди хотят использовать восстание для грабежа и насилия (Оборотень и его шайка), и к этим крестьянам Мериме относится отрицательно.
Показывая раздвоенность и отсутствие единой целеустремленности в Жакерии, Мериме исторически правильно оценил это движение, но его выводы имеют прямое отношение к современным для Мериме событиям; вопрос о народной революции противоречиво решался Мериме: сочувствие народу, восставшему против порабощения, и страх перед ним всегда неразрывно сочетались у писателя.
«Хроника времен Карла IX» . К произведениям Мериме 20-х годов относится и единственный его исторический роман «Хроника времен Карла IX». В нем получают дальнейшее развитие гуманистические и ренессансные мотивы, свойственные писателю, и в частности его антиклерикальные идеи. Стремление защитить человеческую личность, освободить ее из-под спуда всевозможных предрассудков тесно связано у Мериме с его протестом против разгула католической реакции конца 20-х годов. Сюжет романа взят из эпохи религиозных войн, борьбы католиков с гугенотами в XVI веке. В центре романа - события 24 августа 1572 года. Католическая клика, которая подчиняет своему влиянию короля Карла IX, подготовляет предательское избиение гугенотов. Подлинно человеческое чувство, утверждает Мериме, не может не возмутиться насилием и предательством, творимыми во имя религиозных предрассудков.
В романе изображены два брата - Жорж и Бернар. Жорж - католик, Бернар - гугенот. Так как между католиками и гугенотами идет борьба, эти два брата также должны быть врагами. Но братья любят друг друга, и эта любовь для них важнее происходящих событий. У Бернара есть любовница Диана, ярая католичка, которая, когда начались кровавые события, уговаривает своего возлюбленного перейти к католикам. Бернар возмущен, он не хочет встать на сторону палачей и убийц. Он выхватывает оружие и порывается бежать на улицу сражаться против католиков. Тогда Диана, преграждая ему путь, заявляет: «Бернар! Я люблю тебя такого больше, чем если бы ты сделался католиком».
Бернар и Диана принадлежат к разным партиям, должны были бы быть врагами, но они любят друг друга, и их личные отношения опять-таки находятся в резком противоречии с тем, что совершается в ночь на 24 августа. Личные, простые, естественные человеческие связи и взаимоотношения показаны как бесконечно враждебные религиозному фанатизму.
Мериме раскрывает это противоречие на ряде ярких драматических примеров. Жорж выходит на улицу в самый разгар побоища. Он видит, как солдат-католик убивает ни в чем не повинную женщину с ребенком на руках. Он, не задумываясь ни на одну минуту, выхватывает оружие и убивает этого солдата, хотя он должен был бы сочувствовать его поступку, потому что этот солдат, так же как и Жорж,- католик. На каждом шагу Мериме наблюдает противоречие между истинно человеческими чувствами, симпатиями, привязанностями и теми кровавыми событиями, которые вызваны и подготовлены всем ходом истории.
Весь ужас и антигуманность религиозной вражды и религиозных предрассудков вскрыты финалом романа.
Во время осады протестантской крепости Ла Рошель братья Жорж и Бернар оказываются по разным сторонам фронта, и Бернар становится убийцей Жоржа. Они помимо воли втянуты в борьбу; брат убивает брата - таков трагический исход религиозного изуверства.
Хотя события в романе относятся к XVI веку, но совершенно ясно, что, подчеркивая враждебность человеку религиозного фанатизма, Мериме имеет в виду прежде всего свою современность. Именно в ней он видит вопиющее противоречие между стремлениями человека к счастью и теми препятствиями, которые на его пути ставит буржуазное общество. Этот роман, как и все лучшие вещи Мериме., является произведением обличительным, направленным против косности, мракобесия и реакции периода Реставрации, против антигуманистической сущности католичества.
Вот почему сам Мериме на стороне гугенотов - тех, кто боролся с католичеством, кто является более прогрессивной исторической силой. Он показывает их мужественными и стойкими; им ненавистны коварные приемы врагов.
«Таманго». Из новелл этих лет особое внимание привлекает новелла «Таманго» (1829), направленная против рабства, на основе которого строится, утверждает Мериме, цивилизация белого человека. Белые торговцы рабами устраивают настоящую охоту за дикарями, ловят их и привозят в Европу. Один из дикарей, Таманго, помогает белым ловить и увозить своих собратьев. Изображая это ужасное дело, торговлю живыми людьми, Мериме отмечает такой маленький, но очень яркий штришок: когда пойманных дикарей приводили к белым при помощи деревянных рогаток, белые тотчас меняли деревянные рогатки на железные ошейники. Мериме иронически заключает: в этом, несомненно, выражается явное преимущество цивилизации.
Но вопрос о культуре белого человека разрешается у Мериме весьма противоречиво. Он не склонен его решать руссоистски - отрицать цивилизацию вообще, видеть в ней только упадок. Мериме разоблачает буржуазную цивилизацию, строящуюся на работорговле, но, с другой стороны, приходит к выводу о невозможности от нее отказаться вовсе. Однажды Таманго, продававший своих братьев, был обманом приведен к белым и взят в рабство. На корабле дикари подняли бунт и перебили всех белых. Но последствия этого были очень печальны: дикари не умели управлять кораблем и потому большинство из них погибло. Дикарь привлекает Мериме своей непосредственностью и силой чувства, которые часто ставят его много выше так называемого «культурного человека»; но он же и пугает Мериме необузданностью, стихийностью проявления своих чувств.
Творчество Мериме 20-х годов, так же как и творчество других прогрессивных писателей, отразило в себе предреволюционные надежды и чаяния.
Оно направлено в основном против феодально-католической реакции периода Реставрации. Рабство, тирания и произвол, в какой бы форме они ни проявлялись, ненавистны писателю. В связи с этим совершенно особое место в его творчестве занимает проблема народа. Она закономерно выдвигается как одна из центральных проблем этого периода.
Отвечая на разгул феодальной реакции, Мериме в раннем творчестве борется с аскетизмом и фанатизмом, со всем, что мешает человеческой личности свободно развиваться, утверждает ренессансное отношение к миру и человеку.
Реалистические новеллы 30-х годов . 30-е и первая половина 40-х годов - это расцвет реалистической новеллы Мериме. Июльская монархия находит в лице Мериме не менее резкого обличителя, чем Реставрация. Критикуя Июльскую монархию, писатель отправляется от того же исходного гуманистического положения. Он судит фальшь и жестокость буржуазных отношений как отношений антигуманных. Он обличает лживую и лицемерную мораль буржуазного общества. Нелепы, бессмысленны, утверждает Мериме, враждебны разуму, лучшим запросам людей установления, которые заставляют человека насиловать свою личность, приносить свои стремления в жертву корысти, деньгам, золоту, карьере и т. д. Проблема человека становится одной из центральных в новеллах Мериме 30-40-х годов.
Позднее, в статье о Пушкине («Александр Пушкин», 1869), Мериме писал, жалуясь на судьбу писателя: «В самом деле, литераторы находятся в положении довольно трудном. Рисуйте пороки, слабости, человеческие страсти - вас обвинят в желании развратить ваших современников. Не придавайте никогда хороших качеств герою, который грешит против десяти заповедей,- скажут, что вы подрываете общественную базу. Особенно же не вздумайте осмеивать лицемеров и лжефилантропов - вы наживете много врагов». Эти слова говорят о том, как мучительно ощущал Мериме гнетущий пресс условной буржуазной морали, ограничивающей творчество художника рамками десяти заповедей общепризнанных добродетелей. Это дает ключ к пониманию многих «загадок» в личности как Мериме, так и его героев.
Тяга к мистификации, к постоянной маскировке своих чувств, скепсис, ирония писателя вызываются причинами очень сложного порядка, которые глубоко коренятся в социальных условиях буржуазной эпохи, столь ненавистной Мериме. В этом нет ни рисовки, ни рассчитанного эффекта: во всем этом одно стремление- охранить свой внутренний мир.
Герой Мериме выступает нередко человеком очень двойственным. Многие критики, наблюдая эту особенность как в самом Мериме, так и в его героях, обвиняли писателя в холодности, в цинизме, но в действительности ни того ни другого у него нет. Один французский критик (Анри Лион) сказал о Мериме, что этот писатель всегда как бы боится «быть застигнутым на месте преступления чувств». Здесь удачно вскрыта одна из ярких особенностей творчества Мериме. Все его герои афишируют свою холодность, стараются прослыть циниками, но за этим нередко скрывается совсем другое - ревниво-целомудренная боязнь быть оскорбленным в своих лучших чувствах. Чтобы не обнаружить их, они стараются замаскировать свои чувства насмешкой, иронией, часто даже цинизмом. Истинный пафос творчества Мериме заключается в признании высокой ценности большого чувства; но именно потому, что в буржуазном обществе нет места этому большому чувству, герой Мериме и является нередко «двойником».
Уже этим самым Мериме выносит приговор буржуазному обществу. Если человек вынужден скрывать свои чувства, обманывать окружающих, - ответственность за это падает на общество, которое его к тому принуждает. Рисуя своих героев, Мериме всегда подчеркивает эту двойственность в их поведении. Они предстают совершенно различными перед глазами общества и в своей личной жизни. Очень показательна в этом смысле новелла «Этрусская ваза» (1830). Герой ее Сен-Клер - представитель светской «золотой молодежи». Он старается во всем походить на своих друзей, иногда даже превосходит их в иронии и цинизме. Но это только одна сторона личности героя. Совсем другим он предстает наедине со своей возлюбленной - молодой светской женщиной Матильдой, которую он горячо любит, но старается всеми силами скрыть эту любовь от своих друзей, ибо знает, что они сделают все, чтобы опошлить, профанировать, загрязнить его любовь. Он кажется всем холодным, но его холодность, говорит о нем Мериме, только показная, под ее маской он прячет истинное чувство.
Такими же «двойниками» выступает целый ряд других героев Мериме.
Поведение человека в обществе, утверждает писатель, диктуется определенными социальными установлениями; они резко враждебны человеческим стремлениям, чувствам, интересам. Общество заставляет человека лгать, лицемерить, искажать свои чувства, скрывать их от окружающих, глубоко таить в себе. Так создается второй мир, в котором живет человек. Этот мир - его внутренняя жизнь, являющаяся, в сущности, единственной настоящей жизнью этого человека.
У Мериме нет широких социальных полотен, как у Стендаля или Бальзака. Герой Мериме взят автором в узкой сфере личных, интимных переживаний. И все-таки осуждающая, критическая интонация в его новеллах проступает совершенно отчетливо. Совсем нетрудно обнаружить безграничную ненависть к буржуазной пошлости - ненависть, которой проникнуты произведения Мериме. Порой небольшое замечание по поводу буржуазного общества, бегло сделанная характеристика со всей силой обнажают страстное возмущение писателя. Описывая в «Этрусской вазе» светское общество, «золотую молодежь», автор говорит внешне совершенно спокойно и хладнокровно: «Они разговаривали о породистых лошадях, а потом, по естественной ассоциации идей, перешли к разговору о хорошеньких женщинах». Это маленькое замечание, которое Мериме бросает вскользь, дает острую характеристику «золотой молодежи».
Итак, в своих лучших реалистических новеллах Мериме убедительно показал, как опошляется, падает, развращается человек в условиях буржуазного общества.
Герой новелл Мериме чаще всего кончает гибелью (Сен-Клер из «Этрусской вазы», Жюли из «Двойной ошибки», Альфонс из «Венеры Илльской» и другие). В целом ряде случаев Мериме катастрофическую гибель героя ставит в прямую связь с оскорблением им большого человеческого чувства.
Отчего погибает Сен-Клер - герой Этрусской вазы? Он оскорбляет любовь, оскверняя ее ревностью. Как бы результатом этого является его бессмысленная смерть на дуэли.
Любовь, как ее изображает Мериме, всегда требует жертв, она - подвиг; исход ее почти всегда трагический. Большое чувство имеет могучую власть возрождать человека, но оно же и гибельно для него, так как приходит всегда в столкновение с условной моралью, лживостью и лицемерием буржуазного общества. В плане такого трагического стыка он и развертывает обычно тему любви.
В ряду рассказов о поруганной любви особенно интересен рассказ «Венера Илльская». Бронзовая статуя Венеры, богини любви, убивает в брачную ночь Альфонса Пейрорада, мстя ему за осквернение любви, за женитьбу по расчету на девушке, которой он не стоит. Мысль автора здесь более обнажена, чем это обычно бывает у Мериме. Надпись на статуе - «Бойся любящего», ее страшный взгляд, повергавший всех в трепет, делает образ Венеры грозным символом любви, карающей того, кто ее оскверняет.
Однако сама профанация человеческого чувства, как всюду показывает Мериме, вызывается причинами социальными, теми обстоятельствами и условиями, в которых находится человек. Ответственность за то, что он загрязняет и опошляет свое чувство, Мериме переносит на буржуазное общество.
Мериме однажды назвал свою эпоху «эпохой стертых монет». Буржуазное общество делает людей похожими друг на друга, как стертые монеты. Это, несомненно, тоже очень серьезное обвинение обществу со стороны писателя.
Однако человек, утверждает Мериме,- противоречивое существо. В человеческом характере очень часто сложно сочетаются добро и зло, низкое и благородное. Трусы могут быть в известные моменты своей жизни отважными, ничтожные могут быть великими, негодяи могут быть честными, эгоисты - великодушными, в то же время оставаясь тем, чем их сделала жизнь, т. е. трусами, эгоистами и т. д.
Мериме не идеализирует человека, но он и не презирает его, он верит в то, что даже падший человек, как будто бы вовсе опустившийся, сохраняет в глубине души большое, настоящее чувство и в ту или иную пору его жизни оно может победить. Писатель не указывает социального выхода для своего героя, он не пытается создать образы борцов с социальным миром. Но тем не менее он умеет найти в человеческой личности то, что спасает ее от окончательного разложения. Лучшие реалистические новеллы Мериме пронизаны этим гуманным чувством, большой любовью к человеку, верой в него. Это и есть то, что наиболее ценно в творчестве Мериме.
Итак, буржуазной цивилизации, которая превращает человека в «стертую монету», Мериме выносит безоговорочное осуждение. Как и романтиков - его современников, Мериме всегда привлекали люди, не испорченные цивилизацией, еще не изжившие в себе дикие инстинкты, зато правдивые, колоритные и по-своему цельные. Но вместе с тем они и пугают Мериме.
Новеллы 40-х годов . После революции 30-го года Мериме все более склоняется к критике и обличению примитивного человека, ибо анархическое начало в нем страшило писателя. В этом плане большой интерес представляют новеллы 40-х годов - «Коломба» и «Кармен».
Нельзя не отметить двойственности в изображении обеих героинь. Мериме любуется ими, но не может не видеть в них жестокости и мстительности. И в Коломбе, и в Кармен он подчеркивает их хищный взгляд.
«У ее глаз,- пишет Мериме,- было какое-то чувственное и в то же время жестокое выражение, какого я никогда не встречал ни в одном человеческом взгляде. Цыганский глаз - волчий глаз, говорит испанская поговорка, и это - верное замечание».
Героиня рассказа «Коломба» - корсиканка. По обычаям Корсики за убийство члена какой-либо семьи данная семья совершает «вендетту» -= кровную месть. У Коломбы убит отец; подозрение падает на соседей. По настоянию Коломбы ее брат убивает двух сыновей подозреваемого соседа. После вендетты Коломба покидает Корсику и вместе со своим братом уезжает в Европу. Мериме очень тонко высмеял свою героиню, когда в конце рассказа одел эту дикую красавицу в европейское платье и перчатки. Но Мериме разоблачил свою героиню не только через это переодевание. В конце рассказа есть такая сцена: Коломба встречает старика отца тех двух сыновей, которые были убиты по ее инициативе. Старик этот с горя потерял рассудок; он доживает свой век слабый, несчастный, безумный. При встрече с ним в Коломбе снова пробуждается жажда мести, и она бросает в лицо несчастному жестокие слова. Это торжество над безумным, слабым стариком - бессмысленная, ненужная жестокость,- и ее категорически осудил Мериме. Не случайно эту сцену он заключил Замечанием хозяйки гостиницы: «Посмотри на эту хорошенькую синьору,- говорит она дочери.- Я уверена, что у нее дурной глаз».
И все же свободолюбие, независимость, отвага, решительность Кармен и Коломбы восхищают Мериме.
Кармен не дрогнула перед своим убийцей, и в концовке рассказа он явно подчеркивает превосходство дикой цыганки над «культурным» доном Хозе, не нашедшим другого аргумента для доказательства своей «правоты», кроме убийства.
Одним из самых интересных обличительных рассказов Мериме 40-х годов является рассказ «Арсена Гийо» (1844). Арсена Гийо - проститутка, которая решает покончить жизнь самоубийством и выбрасывается из окна. Искалеченная, она лежит, ожидая смерти. К ней приходит светская дама, мадам де Пьен. На протяжении всего рассказа отчетливо звучит очень тонкая ирония автора по отношению ко всем словам и действиям мадам де Пьен. Руководимая филантропическими побуждениями, она должна перед смертью Арсены спасти ее душу от когтей дьявола. Узнав о том, что у Арсены есть любовь, которую она пронесла через всю свою жизнь,- самое дорогое, самое радостное, что есть у этой несчастной, отверженной девушки, мадам де Пьен считает своим долгом заставить Арсену вырвать это чувство из сердца и перед смертью искупить свой «грех». Религиозный фанатизм светской дамы не что иное, как жестокость и лицемерие.
С первых же строк рассказа очевидно, насколько всеми презираемая Арсена выше и чище своей «спасительницы». Способность к большому чувству - вот что ставит ее неизмеримо выше людей так называемого «порядочного» общества.
Автор смело ставит лицом к лицу мораль бедной, отверженной Арсены и лживую мораль богатой, знатной мадам де Пьен. Арсена в беседе с мадам де Пьен говорит ей: «Когда богат, легко быть честным. Я тоже была бы честной, если бы у меня к тому были возможности». Мадам де Пьен считает себя представительницей более высокого нравственного уровня, чем Арсена.
Однако в конечном счете побеждает не «порядочное» общество в лице мадам де Пьен, а Арсена. Мадам де Пьен, которая старалась до сих пор скрыть свою любовь к Максу, ибо считала ее преступной, уступает своему чувству, отвергая тем самым ту мораль, которую она пыталась привить Арсене. Здесь посрамлена не только мадам де Пьен; в ее лице посрамляется все то «порядочное» общество, которое она собой представляет.
Вот почему академики пожалели, что рассказ «Арсена Гийо» вышел через несколько дней после избрания Мериме в Академию, ибо, если он бы вышел раньше, Мериме не быть бы академиком: его рассказ слишком бесцеремонно ополчался против всей морали буржуазного общества.
Сам Мериме остроумно высмеял шум, поднятый «Арсеной Гийо»:
«Арсена Гийо»,- писал он,- вызвала оглушительный взрыв и возмущение против меня всех так называемых порядочных людей... Говорят, что я поступил подобно обезьяне, которая взобралась на верхушку дерева и строит всем гримасы с самой высокой ветки» («Письма к одной незнакомке»).
Художественные особенности новелл Мериме . Новелла Мериме, крупнейшего мастера новеллистического жанра в реализме XIX века, имеет ряд интересных композиционных и стилистических особенностей. Мериме - мастер психологической новеллы, в центре его внимания - внутренний мир человека, показ его внутренней борьбы, падения или, наоборот, возрождения, роста. Однако Мериме, так же как и Стендаль, не делает внутренний мир человека изолированной от внешнего мира сферой. Внутренняя борьба героя у Мериме всегда определяется теми столкновениями, которые намечаются у человека с обществом, с общественной средой, формирующей его характер. Драмы Сен-Клера, Жюли, Арсены и других рождаются из противоречия этих людей окружающей действительности. Отсюда вытекает интересная особенность новеллы Мериме; в ней всегда огромное значение приобретает событие, которое так или иначе определяет внутренний конфликт героя. Новеллы Мериме обычно очень драматичны. Из любой его новеллы можно сделать драму. Событие, поставленное автором в центре новеллы, чаще всего имеет характер катастрофы. Это убийство, самоубийство, кровная месть, гибель героя, ломка всей его жизни. Соединение психологизма и событийности - очень яркая черта, определяющая своеобразие в построении новелл Мериме. И эта черта не случайна; она говорит об определенном взгляде Мериме на жизнь.
Мериме как писателю, мировоззрение которого складывалось в сложной и бурной обстановке перед революцией 1830 года, было абсолютно чуждо созерцательное отношение к жизни. Он воспринимает жизнь как движение, ощущает ее в динамике и борьбе противоречий, что и находит очень яркое отражение в характере его новеллы, всегда насыщенной драматизмом, почти не содержащей элемента описаний.
При изучении композиции новелл Мериме особую важность получает вопрос о их концовках.
Сен-Клер, герой «Этрусской вазы», убит на дуэли. Перед дуэлью он выясняет, что его ревность, заставившая его сделать вызов, оказалась неосновательной, но тем не менее избежать дуэли уже нельзя. Его убивают. И вот, после того как совершилось это никому не нужное, бессмысленное убийство, секундант поднимает с земли изломанный пистолет и говорит: «Какая досада! Пропал пистолет. Вряд ли найдется мастер, который возьмется его починить». Бессмысленно пропала человеческая жизнь, но секундант говорит не об этой ненужной человеческой жертве, а о пропавшем пистолете.
Кармен убита доном Хозе. Убийство, очень подробно описанное, оставляет тяжелое впечатление; этот эпизод, казалось бы, должен явиться естественным концом произведения. Но Мериме добавляет еще одну главу, посвященную описанию цыганских племен, изучением которых занимается якобы рассказчик. Автор подробно описывает эти племена с точки зрения исторической, географической, лингвистической и т. д.
Примерно то же в новелле «Локис» (1869). Совершилось страшное, противоестественное преступление - убийство графом своей молодой жены. Но Мериме опять не заканчивает на этом рассказ; он вводит дальше почти целую главу, посвященную лингвистическим вопросам - рассуждениям на тему о жмудском наречии, изучением которого занимается профессор, рассказчик этой новеллы.
Что означают подобные концовки? Какую цель они преследуют?
Это своеобразный прием «умолчания» о том самом важном и большом, что описано в рассказе. За этим умолчанием скрывается подлинная взволнованность автора, чувство ужаса, его оценка происшедшего. То, о чем рассказано в «Кармен», в «Ло-кисе» или в «Этрусской вазе», глубоко волнует, и автор избегает прямыми словами передавать это чувство. Он не хочет навязывать свои мнения и оценки, которые обычно скрывает или замаскировывает. Если бы автор стал говорить о том, как ужасно убийство Кармен, Юльки или Сен-Клера, он этим самым снизил бы впечатление. Резко переключая внимание на что-то другое, постороннее, он заставляет лучше вдуматься в происшедшее, вследствие чего само это событие как бы становится для читателя более ощутимым.
Динамизм, драматичность и напряженность действия в новеллах Мериме определяют еще одну их своеобразную черту. Это - скудость описаний, в частности описаний природы. Мериме очень скуп на описания именно потому, что в центре его внимания всегда действие, драма, нарастание драматического конфликта. Описания играют лишь второстепенную роль.
Хотя действие его новелл развертывается нередко среди экзотической природы (Корсика, Испания, литовские леса), тем не менее Мериме ограничивается лишь сухим, как бы деловым описанием природы. В «Коломба» действие происходит в маки - в лесных чащах Корсики, - казалось бы, какие возможности для поэтического описания природы! Но даже и здесь все внимание сосредоточено на действии, на поступках героев, описаниям же уделяется очень мало места.
В связи с этим совершенно особое значение в новеллах Мериме приобретает деталь, отдельный небольшой штрих, который часто заменяет пространные описания и характеристики. В конце рассказа «Арсена Гийо» автор сообщает о том, что мадам де Пьен после борьбы с собой уступила своему чувству к Максу и пренебрегла моралью светского общества, тем самым доказав справедливость морали Арсены. Но то, что произошло с мадам де Пьен уже после смерти Арсены, дано всего одним штрихом. На памятнике Арсены кто-то карандашом написал: «Бедная Арсена, она молится за нас». И вот это «за нас», это множественное число говорит о том, что писали двое, и эти двое - мадам де Пьен и ее возлюбленный. Вся послеистория героев (Nachgeschichte) раскрывается в этой детали.
В «Коломба» целая характеристика героини дана одной фразой хозяйки гостиницы: «Посмотри на эту хорошенькую синьору: я уверена, что у нее дурной глаз».
Продуманность композиции, экономность художественных средств, умение сделать предельно выразительной каждую деталь - все эти особенности стиля Мериме, строго обусловленные идейной направленностью его творчества, делают его рассказы образцами новеллистического мастерства.
Произведения 50-60-х годов . 1848 год был переломным в творческом развитии Мериме. В его письмах, относящихся к этой поре, явно доминирует одно настроение: его пугает и отталкивает восставший народ, в котором он увидел дикаря, но уже не того поэтического дикаря, который привлекал Мериме до сих пор.
Но, испытывая страх перед восставшим народом, Мериме в то же время не может не признать необычайного героизма, проявленного им.
«Объясни, кто может, - восклицал он в одном письме, - эти аномалии, эти соединения великодушия и варварства!»
После переворота 2 декабря 1851 года Мериме, напуганный революцией, поверил в необходимость для Франции диктатуры. Но в отношении к Наполеону III у него было немало противоречивого.
В качестве официального лица он должен был появляться при дворе императора (с женой которого, испанкой Евгенией Монтихо, он к тому же был связан давней дружбой). Но это появление было для него только тяжелой необходимостью. Он ясно видел, что собой представляет правительство Наполеона III. В «Письмах к одной незнакомке» не раз можно встретить саркастические замечания в адрес Наполеона, его внешней и внутренней политики. «Вы узнаете, - писал Мериме в 60-х годах, - о нашей великой победе над китайцами. Какая нелепая вещь - ехать так далеко, чтобы убивать людей, которые нам ничего не сделали!» А незадолго до Падения Наполеона Мериме писал той же «незнакомке»: «Как вы правы, когда говорите, что весь мир сошел с ума!»
Отношение к славянской и русской литературе и культуре . Не приемля народного протеста и революции, но сохраняя свой демократический и гуманистический идеал, Мериме переживает мучительное разочарование в современной буржуазной культуре, проявившей все признаки деградации. В буржуазной Франции он не находит возможностей осуществления своего идеала. Все более и более начинает его привлекать русская культура и литература.
Это отнюдь не было у Мерйме разрывом со своим народом. За десять дней до смерти он делает такое признание: «Я всю свою жизнь хотел освободиться от предрассудков, быть гражданином мира прежде, чем французом, но все эти философские покровы ничему не служат. Я исхожу кровью сегодня от ран этих глупцов французов, я плачу, глядя на их унижения, и как бы неблагодарны и нелепы они ни были, я все-таки их люблю».
50-е и 60-е годы в творчестве Мериме интересны прежде всего с точки зрения его отношений к русской и славянской культуре и связей с ней.
Обращение Мериме к славянской теме имеет свою историю. Его первое обращение к этой теме - это 1827 год, год выхода его сборника «Гюзла». Так же как и первое произведение Мериме, «Театр Клары Газюль», «Гюзла» вышла без имени автора. Мериме выпустил ее как собрание баллад, записанных безыменным собирателем.
Первый, кто разоблачил мистификацию Мериме, был Гете, которому Мериме послал один экземпляр своей «Гюзла». Гете сразу сказал, что автор их - Мериме1. Полное название этого сборника таково: «Гюзла, или Избранные произведения иллирийской поэзии, собранные в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине». Сборником заинтересовался Пушкин; по его просьбе Соболевский, лично знакомый с Мериме, запросил последнего о происхождении сборника. Отвечая Соболевскому, Мериме рассказывает о том, как были созданы эти баллады. Он пишет следующее:
«В 1827 году мы с одним из моих друзей составили проект путешествия в Италию. Мы стояли Перед картой, вычерчивая карандашом план нашего пути. Прибыв в Венецию (на карте, понятно) и соскучившись среди англичан и немцев, я предложил поехать в Триест, а оттуда в Рагузу... но в карманах у нас было очень легко... Тогда я предложил наперед описать наше путешествие, продать это описание издателю, а на вырученные деньги посмотреть, насколько мы ошиблись в наших описаниях». Далее Мериме рассказывает, как оН сочинял свои баллады в деревне: «Около полудня завтракали, а я вставал в 10 часов утра и, выкуривая одну или две папиросы, от нечего делать, в ожидании дам, писал балладу. В результате возник маленький томик, который ввел в заблуждение двух или трех лиц».
Собиратель, говорится в предисловии, не ожидал, что его сборник будет иметь такой резонанс. Один немец, говорит он, написал целую диссертацию по поводу его работы, а один англичанин обратился к нему с просьбой прислать еще баллад, так хорошо переведенных.
Поверил ли Пушкин в подлинность этих баллад? Кроме свидетельства Соболевского, утверждавшего, что Пушкин «поддался мистификации Мериме», есть шуточное замечание самого Пушкина, сказавшего: «Во всяком случае, я был обманут в хорошей компании»; Пушкин имел в виду, что, так же как и он, в подлинность сборника поверил польский поэт Мицкевич.
После краткого предисловия собирателя помещена очень интересная биография славянского певца Иакинфа (Гиацинта) Маглановича. Пушкин, познакомившись с памятником, обратил особое внимание на эту биографию и писал о ней следующее: «Мериме поместил в начале своей «Гюзла» известие о старом гусляре Иакинфе Маглановиче; неизвестно, существовал ли он когда-нибудь, но статья его биографа имеет необыкновенную прелесть оригинальности и правдоподобия. Книга Мериме редка, и читатели, думаю, с удовольствием найдут здесь жизнеописание славянина-поэта». В одном из изданий этого сборника помещен портрет Гиацинта Маглановича работы неизвестного художника; он изображен играющим на своей гюзле.
Всего баллад в сборнике тридцать две. Позднее (1842 г.) в новом издании Мериме к ним присоединил еще четыре. Их можно подразделить по темам, на три цикла. Во-первых, значительная часть баллад посвящена теме борьбы славянских стран с захватчиками, главным образом с турками и французами («Смерть Томаса II, короля Боснии», «Конь», «Битва при Зенице-Великой», «Черногорцы» и другие). Это наиболее интересные баллады, с особым мастерством выполненные Мериме. Далее цикл семейно-бытовых песен («Прекрасная Елена», «Боярышник Велико», «Печальная песнь о благородной жене Асан Аги» и ряд других). Наконец, следует особо выделить цикл лирических баллад («Похоронная песня», «Импровизация Гиацинта Маглановича» и другие). Чтобы иметь представление о своеобразной ритмике, о сочетании эпичности и лиризма баллад Мериме, достаточно привести пример из баллады «Импровизация Гиацинта Маглановича».
Певец поет о себе:
«Чужестранец, что просишь ты у старого игрока на гюзле? Что ты хочешь от старого Маглановича? Разве ты не видишь, что его усы белы, разве ты не видишь, как дрожит его иссохшая рука? Как может этот разбитый старик извлечь звуки из своей гюзлы, такой же старой, как и он?
Когда-то у Гиацинта Маглановича были черные усы и рука его умела направить в цель тяжелый пистолет. И молодые люди, и женщины, раскрыв рот от восторга, окружали его, когда он удостаивал явиться на праздник и заиграть на своей звучной гюзле».
С подлинными славянскими балладами Мериме знаком не был, но он располагал целым рядом источников, из которых мог составить представление о жизни и быте славянских народов.
Одним из основных источников была книга итальянского путешественника аббата Фортиса, которая называлась «Путешествие в Далмацию», вышедшая в 70-х годах XVIII века. В ней давались сведения о быте, нравах, песнях, обрядах, даже костюмах славянских народов. Между прочим, у Фортиса была помещена одна славянская песня, которую Мериме перенес в свой сборник,- это «Жалобная песнь благородной жены Асан Аги».
Из сборника Мериме Пушкин перевел одиннадцать баллад.
В предисловии к «Песням западных славян» 1835 года, куда были включены переведенные баллады, Пушкин отзывается о Мериме как об «остром и оригинальном писателе, авторе произведений чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы». Среди этих «чрезвычайно замечательных» произведений Мериме Пушкин называет «Двойную ошибку», «Театр Клары Газюль», «Хронику времен Карла IX».
Тяготение Мериме к народному образу, мастерская разработка его, глубокий интерес писателя к славянской теме - вот то, что так привлекло Пушкина в сборнике Мериме.
Переводы баллад Мериме, сделанные Пушкиным . Пушкин перевел следующие баллады Мериме: «Видение короля», «Янко Марнавич», «Битва у Зеницы-Великой», «Федор и Елена», «Влах в Венеции», «Гайдук Хризич», «Похоронная песня», «Марко Якубович», «Бонапарт и черногорцы», «Вурдалак», «Конь».
Пушкин дает балладам стихотворный перевод, тогда как у Мериме все они были написаны прозой. Благодаря этому баллады совершенно преображаются. Вот два отрывка из «Похоронной песни» Мериме и Пушкина. Мериме пишет: «Прощай, прощай, добрый путь! Светит полная луна. Хорошо видно, чтобы найти дорогу. Добрый путь!»
Пушкин переводит так:

С богом, в дальнюю дорогу!
Путь найдешь ты, слава богу,
Светит месяц; ночь ясна;
Чаша выпита до дна.

Особенно ярким примером творческой работы Пушкина над материалом, взятым у Мериме, служит перевод баллады «Вурдалак» (у Мериме «Ваня»).
Перевод Пушкина - это, в сущности, новое произведение, несравненно более близкое к народному творчеству.
Пушкин придает балладе юмористический характер, более близкий народной поэзии. Все строится на контрасте между тем, чего ожидает Ваня и что оказывается в действительности.
Образы баллады Пушкина видишь: они живут, движутся, действуют. Мериме рассказывает о страхе Вани, Пушкин показывает его. Пушкин резко изменяет концовку, внося в нее больше реализма и подлинно народного юмора.
Пушкин на основе материала, взятого у Мериме, создал высокохудожественные произведения, которые далеко превзошли оригинал. Он проник в народный образ с большей силой и глубиной, чем это смог сделать Мериме.
Знакомство с русской литературой начинается у Мериме в конце 20-х годов. Среди его русских знакомых следует указать имена А. И. и И. С. Тургеневых, Соболевского, Герцена и других.
С русской литературой, и прежде всего с Пушкиным, Мериме познакомил друг Пушкина Соболевский.
Мериме принимается за изучение русского языка. К концу 40-х годов он овладевает им настолько, что уже может переводить с него на французский язык.
Чем больше узнавал Мериме русский язык, тем более восхищался им. «Русский язык, - писал он, - самый богатый, насколько могу судить, из всех европейских языков. Он как будто бы создан для выражения тончайших оттенков. При его необыкновенной сжатости и вместе с тем ясности ему достаточно одного слова для соединения многих мыслей, которые на других языках потребовали бы целых фраз». «Русский язык бесспорно лучше европейских, - говорит он в другом месте, - не исключая греческого. Он неизмеримо превосходит немецкий своей ясностью. По-немецки можно знать все слова фразы, безуспешно добираясь до ее смысла. С русским языком ничего подобного случиться не может».
Первым художественным переводом Мериме с русского была «Пиковая дама», а позднее им переведены «Цыганы» и «Гусар» Пушкина, ряд отрывков из Гоголя и рассказов Тургенева.
В 50-х и 60-х годах Мериме выпускает ряд работ о русских писателях - «Николай Гоголь» (1851), Предисловие к французскому переводу «Отцов и детей» (1863), «Александр Пушкин» и «Иван Тургенев» (1869).
Большой восторг Мериме вызвали «Цыганы» Пушкина. Об этой поэме он отзывался так: «Ни одного стиха, ни одногб слова нельзя было бы отнять, каждое на своем месте, у каждого свое назначение. А между тем по внешности это все очень просто, естественно, и искусство обнаруживает себя только полным отсутствием всяких ненужных украшений».
Пушкина Мериме ценил в первую очередь за то, что он сумел в своих произведениях дать положительный образ. Сравнивая Пушкина с Гоголем, он отдает предпочтение Пушкину именно потому, что Пушкин в своем творчестве сумел найти этот образ. Мериме писал о Пушкине: «После того как он долгое время находил в человеческом сердце все пороки, все низости, чтобы их бичевать и осмеивать, он вдруг заметил, что рядом с этим постыдным убожеством есть возвышенные черты. Он стал поэтом великого и прекрасного, как только он его открыл».
Мериме всегда очень интересовался историей; он оставил ряд исторических трудов, в числе которых - работы по русской и украинской истории. В 1851 году он пытается создать драму о самозванце. Эта драма («Первые Шаги авантюриста») задумана несомненно, под влиянием «Бориса Годунова», но самозванцем в ней выступает казак Юрий, Отрепьев же - только агент этого самозванца. В художественном отношении драма не выдерживает сравнения с лучшими произведениями Мериме. Она осталась незаконченной.
Мериме был одним из крупнейших реалистов французской литературы XIX века. Отмечая его значение, надо особо указать на ту огромную роль, какую сыграл Мериме как первый восторженный ценитель и пропагандист русской литературы во Франции.
«Ваша поэзия, - говорил Мериме Тургеневу, - ищет прежде всего правду, а красота является потом сама собой».
В 1862 году Мериме был избран членом «Общества любителей российской словесности». В некрологе на смерть Мериме Тургенев писал о нем:
«Мы, русские, обязаны почтить в нем человека, который питал искреннюю и сердечную привязанность к нашему народу, к нашему языку, к нашему быту, - человека, который положительно благоговел перед Пушкиным и глубоко и верно понимал и ценил красоты его поэзии».

Проспер Мериме, биография и творчество которого представлены в этой статье, - один из ярчайших новеллистов XIX века. Благодаря своей образованности он заметно отличался от современных ему французских писателей. Но стереотипная жизнь в центре цивилизации не могла прельщать такого любознательного и энергичного человека, каким был Проспер Мериме. Биография создателя «Кармен» содержит несколько лет, проведенных вдали от родины. Большую часть произведений он посвятил жителям провинциальных городков Испании и Франции.

Ранние годы

Проспер Мериме, краткая биография которого изложена ниже, был не только талантливым писателем и драматургом, но и исследователем, написал несколько сочинений по истории античности, внес существенный вклад в культуру Франции.

Он родился в самом начале девятнадцатого столетия. От отца будущий писатель унаследовал скептицизм и любовь к творчеству. В детстве не думал о занятиях литературой Проспер Мериме. Краткая биография его фиксирует годы учебы на юридическом факультете. После окончания он был назначен инспектором исторических памятников. Но если верить биографам, именно будучи студентом, он понял, что настоящим его призванием является филология. Он изучил английский, греческий, испанский языки. А для того чтобы читать в оригинале Пушкина, французский новеллист, будучи поклонником творчества поэта, овладел и русским языком.

Начало творческого пути

С чего начал свою литературную деятельность Проспер Мериме? Биография его, как правило, упоминает сборник пьес «Театр Клары Газуль», с которой он якобы и начал свой творческий путь. В действительности же, первое драматургическое произведение французский классик создал раньше.

Просперу едва исполнилось девятнадцать лет, когда на суд коллег и друзей (среди которых был и Стендаль) он представил довольно смелую по тем временам пьесу. В начале девятнадцатого столетия французская драматургия начала тяготиться жесткими канонами классицизма. Но даже в таких условиях произведение начинающего драматурга показалось коллегам чрезвычайно смелым, необычным. Они одобрили пьесу, которую написал молодой Проспер Мериме. Биография его все же говорит о более позднем литературном дебюте. Произведение, которое чрезвычайно понравилось Стендалю, Мериме решил не публиковать, поскольку посчитал его далеким до совершенства.

Инспектор исторических памятников

Благодаря этой должности Проспер Мериме, биография которого повествует о многочисленных странствиях, имел возможность много ездить по стране. Но наслаждаться провинциальными пейзажами он научился позже, в более зрелом возрасте. А по окончании университета Мериме издал сборник пьес под названием «Театр Клары Газуль». Но издал он его под псевдонимом.

Клара Газуль

Кем характеризовали современники писателя и драматурга по имени Проспер Мериме? Биография его гласит, что среди друзей эта выдающаяся личность значительно выделялась. Мериме любил не только путешествия и приключения, но и мистификации. Так, первый сборник, изданный им, подписан был женским именем. А на обложке красовался портрет Мериме, но в женском облике.

Иакинф Магланович

Что еще неожиданного может поведать биография Проспера Мериме? Интересные факты относятся к ранним периодам его жизни. Если первый свой сборник Мериме опубликовал под именем некой Клары Газуль, то на обложке второй книги можно было увидеть псевдоним Иакинф Магланович. Это было собрание иллирийских баллад под названием «Гусли», повествующих о ведьмах, вампирах и прочей чертовщине. Книга наделала много шума в Европе, сегодня же считается ловкой и остроумной имитацией народной поэзии западных славян.

Историческая литература

В дальнейшем Мериме публиковал книги уже под своим именем. Он представил на суд читателей произведения на историческую тему - «Жакерия» и «Хроника времена Карла XIX». А затем Мериме увлек своих поклонников в далекие страны. Новелла «Маттео Фальконе» - жестокая история из корсиканской жизни. «Взятие редута» - произведение, посвященное стойкости русских в войне с Наполеоном. И, наконец, «Таманго» - проникнутый негодованием рассказ о торговле африканскими рабами.

При дворе

В 1830 году Мериме много путешествовал по милой ему сердцу Испании. Здесь он познакомился с графом де Теба и его супругой. Дочь их - Евгения - впоследствии стала французской императрицей. Девушка с ранних лет питала к Мериме теплые чувства. А потому писатель со временем стал «своим» при дворе. К сорока годам он был удостоен звания сенатора и пользовался полным доверием Наполеона III. Политика и карьера не могли играть первостепенную роль в жизни Проспера Мериме, но отнимали много времени. Возможно, именно поэтому за десять лет он написал всего три произведения.

Жорж Санд

В 1844 году в свет вышла новелла «Арсена Гийо». В ней автор показал нравственное превосходство падшей женщины над аристократкой, чем вызвал в обществе большой скандал. Поводом для пересудов стал и роман Мериме с писательницей Он ухаживал за ней в течение двух лет. И все-таки смог пробудить в душе эмансипированной и женщине чувства. Но у этого романа не было продолжения. Впоследствии Мериме утверждал, что полное отсутствие стыдливости у своей возлюбленной убило в нем всякое желание.

«Кармен»

В 1845 году увидело свет самое известное произведение Мериме. «Кармен» легла в основу знаменитой одноименной оперы. В новелле идет речь о страстной любви бывшего офицера, а ныне контрабандиста по имени Хосе, к хитрой и жестокой цыганке Карменсите. В произведении особое внимание Мериме уделил нравам и обычаям свободолюбивого народа. Девушку, которая не желает покориться, убивает Хосе. Новелла Мериме была множество раз экранизирована. По мнению литературоведов, такая тема французского писателя вдохновила после прочтения поэмы Пушкина «Цыгане». Но стоит сказать, что Мериме удалось создать образ, по силе не уступающий Дон Кихоту или Гамлету.

Последние годы

Последнее двадцатилетие Мериме почти не создавал художественных произведений. Он посвятил себя литературоведческой деятельности. Занимался переводами, написал несколько трудов, посвященных Гоголю, Пушкину. Именно Мериме обязаны французские читатели знакомством с русской литературой. В 1861 году он опубликовал публицистическое произведение, посвященное крестьянским восстаниям в России. Среди других книг, тема которых затрагивает русскую культуру: «Эпизод из русской истории», «Иван Тургенев», «Николай Гоголь».

Другие произведения

Мериме создал шесть драматургических произведений и более двадцати новелл. Кроме того, он опубликовал несколько сочинений, посвященных путешествиям. Новеллы Проспера Мериме:

• «Федериго».
• «Партия в триктрак».
• «Письма из Испании».
• «Этрусская ваза».
• «Души чистилища».
• «Двойная ошибка».
• «Венера Илльская».
• «Аббат Обен».
• «Коломба».

Среди произведений, написанных Мериме для театра, стоит назвать «Заколдованное ружье», «Недовольные», «Дебют авантюриста».

«Локис» - последнее произведение, которое опубликовал Проспер Мериме.

Биография (смерть)

В 1870 году, в Каннах, ушел из жизни великий французский писатель Проспер Мериме. На его могильном камне установлена табличка с надписью: «С любовью и извинениями. Жорж Санд». Уже после смерти писателя вышли еще две его новеллы: «Голубая комната», «Джуман». А еще спустя пять лет мир с восхищением внимал драматической истории цыганки, воплощенную Безе в музыке.